… Лас Ночес казался зверем,  выжидающе припавшим на брюхо и затаившим дыхание.
Тоусен, остановившись  у очередного поворота  коридора,  передернул плечами - казалось, что он чувствует всей кожей напряженное дрожание выцветшего под фальшивым светом искусственного солнца, созданного Повелителем, сухого воздуха. Он привычно  повел головой, будто прислушиваясь – впрочем, в этом не было нужды, ибо в коридоре царила тишина, нарушаемая лишь ровным гудением вентиляции да незаметной никому, пожалуй, кроме него самого, вибрации стен под напором вечного ветра Уэко Мундо. 
Что-то здесь изменилось за время его отстутствия.  Что?
Экс-капитан восьмого отряда вновь ускорил шаг. Как ни настораживала его непривычное беззвучие коридоров, дело – прежде всего. Не  ходить же вечно с Куросаки на руках? Да и Зангетсу… Чужой занпакто непривычно оттягивал руку. 
«Куросаки Ичиго нужен нам, поэтому – без промедлений, Канаме…»
Звук шагов  до отвращения гулко разносился  по  переполненным  беззвучием коридорам.  У двери тронного зала  Тоусен замедлил шаг – и дверь  приглашающе распахнулась, будто сама собой. Тоусен удовлетворенно кивнул едва различимому шороху.
И вновь изумленно застыл на месте.
Тот, кто сидел на троне Лас Ночес, точно не был Айзеном Соуске. Не была. Эту гулкую лазурно-золотую мощь невозможно ни с чем перепутать.  Тиа Халлибел. Трэс Эспада.
К Эспаде Тоусен относился по-разному.  Неистовая жажда разрушения и убийства, присущая Пятому и Шестому, претила ему, а безумная гениальность Октавы вызывала восхищение, граничащее с отвращением…  Третья… Третья казалась чем-то похожей на него самого. Она не ищет сражений – лишь защищает тех, кто доверился ей, не доказывает свою силу – и не  потому, что не многие решаются бросить ей вызов – теперь, во всяком случае,   она не склонилась перед Барраганом – защищала свою справедливость…  Даже ценой своей жизни. Она и к Айзену-то присоединилась, пожалуй, лишь для того, чтобы защитить  своих… 
Тоусен склонил голову, обозначая поклон.  Айзен-сама  не ошибся в выборе. Тиа Халлибел – достойная Императрица, пусть и временная.  Только вот почему он даже Тоусена не посвятил в свои планы? Это казалось странным…
Тоусен опустил Ичиго на пол, прошептал несколько вроде бы бессвязных слов, нейтрализуя действие артефакта и возвращая временному синигами возможность двигаться и реагировать на происходящее.
- Куросаки Ичиго доставлен в Лас Ночес.
Он привычно отступил в тень колонны, слушая, как едва различимо потрескивают, сталкиваясь, потоки духовной энергии, вихрясь  разноцветными переплетающими узорами. Как всегда, это завораживало.
Зангетсу по-прежнему неудобно оттягивал руку.  Но выпустить его сейчас – значит спровоцировать никому не нужную схватку. Поэтому  бывший синигами продолжал сжимать непривычную рукоять чужого занпакто – к вящему недовольству Судзумуши, сварливо стрекочущей глянцево-черными крыльями где-то в глубинах его души.

Отредактировано Kaname Tousen (06.12.2016 16:10)

Он приходил в себя медленнее обычного – толи сказывался накопленный опыт, толи особенность использованного на нём артефакта оказала побочное действие. Или Тоусен просто сразу снял с него заклятье.
Ичиго почувствовал вначале холод каменного пола, а затем услышал совсем рядом гулкий звук чьих-то шагов, преломлявшийся камнем и пустотой пространства. В специфическое эхо. Он тотчас вскинулся и распахнул глаза, готовый в любой момент снова броситься в атаку, не присматриваясь к обстановке, не изучая возможных врагов, даже не пытаясь хоть сколько-нибудь оценить собственное состояние. Поэтому не сразу осознал, что меч находится не в его руке. А когда понял, наконец, осмотрелся вокруг.
Перед ним возвышался трон, на котором сидела красивая белокурая женщина с пышными формами и непривычно светлыми длинными ресницами, похожая на немку, но судя по белому одеянию – одна из местных эволюционировавших Пустых. Странно, что не Айзен. Куда делся великий комбинатор и главная заноза в заднице у Готея?
Стойкое выражение недоумения отобразилось на лице Ичиго, когда он обернулся к другому из двух единственно присутствующих в зале людей.
Тоусен Канаме. Кто же ещё? Но, чёрт побери, с его Зангецу в руке.
Этого Ичиго уже не смог снести. Побои, ранения и унижение, но не свой занпакто в чужих руках. Чувствуя подступающее к горлу бешенство, юноша едва улавливал смысл фраз, которыми обменялись его враги, кроме того, что они были в большей степени официально-пустыми, как окружающее их пространство. Кроме последней, высказанной женщиной, и заключавшейся в том, что она желала знать в подробностях, как прошла операция. Доверием тут и не пахло, раз она не надеялась, что опальный шинигами расскажет ей всё. Да какая разница.
Ичиго выждал момент для неожиданного действия, и нанёс удар кулаком, целясь Тоусену промеж глаз. Скорей всего, чернокожий шинигами увернётся, но попытаться стоило.
- Ты… - произнёс он, полностью игнорируя присутствие в зале женщины, рыкающим гневным тоном, добавляя в конце бранное слово.
Он ещё не знал, где оказался, хотя уже начинал догадываться. И догадки внушали страх.
Где-то далеко остались друзья. Что с ними, он не знал. Не знал и того, что сталось с Хирако Шинджи после того, как его самого вырубили.
- Что вы сделали с Хирако, подонки?! – рявкнул юноша, попытавшись вслед за ударом отобрать Зангецу обратно. Впрочем, не особо надеясь на успех.

Кивок Тоусена не ускользнул от взгляда Трэс. Он признал за нею право задавать вопросы, стало быть, на этом поле не придется вести бой, стало быть, представитель командования, номинально равный Айзену-сама, согласен с его решением. Если его заинтересует то, что происходило в его отсутствие, он задаст вопрос. Разумеется, не здесь и не сейчас. А, возможно, даже не ей. Но при любом раскладе, даже если его беспокоило сложившееся положение, он не подал виду.
А вот выражение лица гостя демонстрировало все оттенки недоумения и яростного непонимания, когда он взглянул на Эспаду. Видимо, мальчишка не ожидал. Не ожидал и боялся. И за себя и за других. Это умение делало его уязвимым, но так же и более желанным союзником. Тот, кто умеет бояться за других, будет сражаться в первую очередь за них, делая это на пределе своих сил и способностей, шагая за предел. Впрочем, последующие действия малолетнего агрессора продемонстрировали, что в растрепанных чувствах он не склонен пребывать долго. Это обнадеживало — человек, не склонный долго предаваться фрустрации, будет внимательнее к объяснениям. Эта попытка напасть на командующего Тоусена напомнила Тиа притчу про двух лягушек: когда две лягушки упали в чан с молоком, одна сложила лапки и утонула, вторая же начала активно работать лапками и, в итоге сбив из молока масло, спаслась. Только вот в данном случае «лягушонка» не спасет сучение лапками... Тиа нахмурилась - с ее точки зрения, нападать на тех, кто заведомо сильнее тебя, не разобравшись, чего они от тебя хотят, было неразумно. Судя по виду мальчишки, он нуждался в объяснениях, но прямо сейчас важнее было прояснить доклад, чтобы не задерживать командование, которое могло иметь более важные дела. И все же как-то успокоить его стоило.
- Куросаки, Ичиго, - ее голос звучал спокойно и четко, чуть отдаваясь от сводов тронного зала. - Я прошу вас не совершать опрометчивых действий до тех пор, пока вы не разобрались в ситуации. Уверяю, вы получите все необходимые объяснения, но до тех пор прошу вас держать себя в руках, поскольку никто из здесь присутствующих не намерен причинять вам вред. Если бы мы этого хотели, я вас уверяю, мы бы смогли — у командующего Тоусена была такая возможность. Но мы не хотим, - «не» Тиа выделила особенно. -  Ваше недоверие нам разумно, поскольку вы не располагаете необходимой информацией, но можете быть уверены, что здесь и сейчас вы в безопасности и в агрессивном поведении нет необходимости.
Она перевела взгляд на темнокожего шинигами.
- Благодарю вас за добрые вести о моей фракции, командующий Тоусен, - склонила она голову, делая себе заметку дождаться возвращения Апаччи, и выспросить у нее, как прошла операция прикрытия, поскольку командующий вряд ли располагал данной информацией, а в душе Тиа начинали зарождаться нехорошие подозрения. - Однако вы упомянули некую третью силу и мне бы хотелось знать, что она из себя представляет, и кто такой Хирако Шинджи, которого вы могли бы убить, или покалечить, - она со значением посмотрела на Куросаки Ичиго, - но не сделали этого.
Мальчик должен понимать, что хорошие отношения с ним для Лас Ночес важнее, чем война под крышей. И пускай жители белокаменного города представляются для него чужими и опасными, план Владыки Айзена направлен на привлечение Куросаки на сторону Уэко, следовательно, Айзен-сама, знающий про Ичиго несравнимо больше, чем его подчиненные, видел вероятность вступления Временного шинигами в ряды своей армии.
Тиа, впрочем, уже сейчас понимала причины. Яростная и густая рейацу плеснула от гостя в момент его отчаянной атаки. В ней четко читалась та гулкая глубокая пустота, которая не свойственна никому, кроме жителей Уэко Мундо. Следовательно, он был в чем-то родственен Арранкарам. Только с другой стороны. Тиа подумала, что если можно соединить силы шинигами и Пустого на базе Пустого, то почему бы не сделать то же, но на базе шинигами? Только, наверное, это будет более мучительно для шинигами, поскольку пустификация нарушит их жесткую структуру души. Впрочем, так же Халлибел понимала, что не с ее познаниями лезть разбираться в этом вопросе. Ведь каждый хорош на своем месте, а, значит, и она хороша на своем.

Отредактировано Tia Hallibel (04.01.2017 15:21)

Тоусен, по-прежнему сжимая раздраженно дребезжащий занпакто временного синигами,  привычно «всматривался» в калейдоскоп потоков силы, видя едва ли не больше, чем те, кто наделен зрением.
Стеклянно поблескивает лазурь и золото, обманчиво безобидные – Тиа Халлибел старательно пытается погасить пламенеющую черно-багровым огнем ярость Куросаки. С неотвратимой силой – так прибой накатывает на берег – пахнущий глубиной голос произносит слова. Слова обреченно тонут в клокочущем водовороте ярости, не оставляя и следа в темном мареве… Вот чернота блекнет, сменяясь пестрой кисеей досады.
Недовольное сопение Куросаки, казажется, слышно по всему залу… Мальчишка сбит с толку. Еще бы! Тоусен и сам не совсем понимает, что именно происходит, но, в отличие от временного  синигами, он привык доверять Айзену Соуске, за много лет убедившись, что в каждом его действии есть смысл. В каждом?
Лазурь и золото пахнут далеким штормом… Неудобный вопрос. Тоусену почему-то совершенно не хотелось объяснять Третьей, кто такие служители маски.  Столетней давности эпизод, неприглядный, как узловатая изнанка такого гладкого на ощупь  вышитого полотна… Царапающий память, как осколок разбитой чаши. Тоусен раздосадовано поморщился… Давным-давно пропавшие, приговоренные к уничтожению, Хирако Шинджи и его товарищи – а Канаме не сомневался, что раз  появился Хирако, то и его товарищи по несчастью где-то неподалеку – внезапно появляются в Каракуре. Как раз, когда Айзен-сама должен вот-вот приступить к реализации своего плана. Что это? Случайность? Совпадение? Или тонкая игра Готейского командования?
На чью сторону встанут изгнанники? Впрочем, насчет одного можно совершенно не сомневаться – союзниками Лас Ночес они не будут. А вот станут ли они серьезным препятствием? Поединок с Хирако дал Тоусену пищу для размышлений. Похоже, за эти сто лет экс-капитан пятого отряда так и не сумел полностью подчинить себе маску. Что сталось с его друзьями? Увы, на этот вопрос ответить сейчас может только Куросаки. Но спрашивать его…Тоусен не сомневался, что никакой информацией Ичиго делиться не намерен.
Голос, пахнущий лазурью и золотом, стих. Кожей Тоусен чувствовал вопросительный взгляд временной Императрицы. Ответить нельзя. Не ответить…
Неправильность казалась иссиня серым звуком надтреснутой тростниковой флейты.
- Один  из бывших капитанов пятого отряда Готэй-13. Ныне – скрывающийся изгнанник. – обтекаемая формулировка. Тоусену такая не нравится. На грани осязания сразу представляется шебуршащая колкая улыбочка Ичимару Гина, его насмешливый голос цвета засахаренного меда. Яре-яре…
Канаме недовольно качает головой. Сейчас не важно, насколько приятна ему игра словами.
Неугомонный Куросаки  требовательно произносит новый вопрос –  впрочем, вряд ли он действительно надеется на честный ответ. У Ичиго нет  причины доверять – ни ему, ни Айзену-сама, ни Лас Ночес в целом.
И это неправильно.
Так же неправильно, как горячая рукоять чужого меча, гудящего от напряженного стремления вернуться к хозяину, все еще стиснутая в ладони.
Судзумуши во внутреннем мире торжествующе скрежещет надкрылками. Будто бы ждала этой мысли.
В голосе Куросаки отцветает досада и злость.
- Айзен-сама будет говорить с тобой позже. Если захочет. Или – если ты захочешь. Пока же…
Тоусен не силен в переговорах. Тем более в переговорах с раздосадованными мальчишками, истово  считающими всех вокруг своими врагами.
Он делает шаг назад, тем самым предоставляя слово той, кого Повелитель избрал своим голосом.

- Да вайзард он! – Ичиго определённо не знал, что такое терпение. Ему надоело слушать, как императрица, или кто она, и Тоусен обсуждают вещи мало, относящиеся к его будущей судьбе и настолько известные, что любые вопросы по ним можно счесть за информационную отсталость. Ну, если даже он знает, а узнаёт он обо всём всегда в последнюю очередь, то эта белокурая женщина-акула тем более должна знать. Раз уж сидит на троне.
И почему Тоусен мнётся, словно красная девица? Можно подумать, его заставляют рассказывать какие-то интимные секреты.
Тон и слова, с которыми женщина обратилась экс капитану, создали впечатление, будто разговор ведётся между двумя родителями, находящимися в состоянии развода, и их несовершеннолетним сыном, который ещё не в курсах, что мамка и папка чем-то взаимно недовольны и решили разбежаться по разным углам.
Причём «папка» зачем-то забрал у сына любимую игрушку.
«Ксо…» - мысленно пробормотал парень, раздражённо тоскливым взглядом поедая то мрачную тёмную фигуру Тоусена, то холодную светлую фигуру императрицы.
- Вайзард – он, - повторил Ичиго, как будто Пустая могла по этим двум словам составить полный психологический и биографический портрет Хирако Шинджи. – Носитель маски, то есть вроде как бывший шинигами со способностями Пустого. А Тоусен не хочет рассказывать, потому что они со своим дружком Айзеном давно-давно напаскудили Хирако и остальным, отчего они сейчас вынуждены жить в Каракуре. И он как будто не знал, что Айзен – та ещё сволочь.
Временный шинигами больше обращался к женщине, поскольку она с самого начала проявляла больше здравомыслия, чем Тоусен, в полной неразумности которого Куросаки был совершенно уверен по той простой причине, что темнокожий капитан служил Айзену, довольно хорошо зная его методы и цели.
Однако тут императрица показала норов, буквально огрев юношу не самими лестными словами в его адрес. Ичиго был удивлён. Он, хотя и ожидал, что любая попытка побега будет воспринята хозяйкой, как преступление пополам с самоубийством, но то, что в её глазах естественное поведение временного шинигами в стане врагов покажется ребячеством, никак не мог предвидеть.
- Это я веду себя хуже неразумного Пустого?! Меня похитили, напали на моих друзей, приволокли сюда, забрали меч – и я же веду себя неразумно. Вот кто бы говорил!
Он направил на женщину указательный палец. Видимо, этот обвинительный жест должен был немедленно привести её в священный трепет и заставить раскаяться в прежнем мнении.
- Я хотя бы не спорю об ерунде на глазах пленника, как старая супружеская чета, выясняющая отношения. Ты сказала, что я смогу увидеть Айзена, когда захочу. Я хочу сейчас. Или он боится со мной встретиться?!
Ичиго бравировал. Чутьё подсказывало ему, что дело вовсе не в страхе, а в том, что Айзен не считает его достойным противником. И эта мысль жгла сердце заслуженной обидой.
- И вообще. Если я заключённый – посадите под замок, если нет – верните меч и объясните, какого хрена я тут делаю.
Он хотел бы добавить «ещё уберите Тоусена, меня раздражает его физиономия», но не прокатит точно.

От Трэс не укрылась ни тень, пробежавшая по рейацу Командующего, при догадке Куросаки Ичиго о причинах нежелания Тоусена обсуждать Хирако Шинджи, ни его попытка сгладить острые углы в разговоре, пообещав вернуть меч. Все вместе поселило в Трэс нехорошее предположение, что ее пытаются разыграть втемную. Только не особенно удачно. Это заставило призадуматься и о других вещах, куда более неприятных. Чего пытался добиться Айзен-сана, оставляя ее на своем месте, но приглашаю сюда Куросаки Ичиго — козырь Готэй 13? Это больше походило на часть комбинации, начавшейся не здесь и не сейчас. Она доверяла Владыке, но теперешнее положение дел указывало всего на две вероятности: либо у Командующего есть какие-то свои планы, которые он пытается скрыть от Повелителя, и обделывает их задним числом, пока того нет, либо Повелитель Айзен ведет какую-то свою игру, которая не согласуется с теми планами, что он декларирует. В первом случае Командующий становится предателем, во втором, ситуация становится намного опаснее, поскольку Трэс Эспада становится разменной монетой в его планах. Тиа не боялась жертвовать собою за идею, за спасение жизни, за других... Но жертвовать собою за обман она не согласилась бы никогда.
Однако в независимости от этого с гостем следовало разобраться как можно быстрее.
- Куросаки Ичиго, сколько раз я должна повторять, что здесь и сейчас никто не собирается причинять вред тебе, или твоим друзьям, а ты был приглашен сюда для переговоров? Если ты не против, - она больше не злилась, раздражение опало точно обломки маски Пустого, разносимые ветром, но фарс, который получался в этой комнате становился попросту невыносим, - давай подведем итоги того, что ты сказал, - она смотрела на встрепанного сердитого мальчишку, и чувствовала, что, похоже, придется урегулировать ситуацию силой, однако все еще надеясь на мирный исход. - Оставим на время вопрос о капитане Хирако, - взгляд укоризненно мазнул по Командующему, - Ты хочешь встретиться с Айзеном-сама. А зачем тебе с ним встречаться? Ты можешь ему что-нибудь предложить, или противопоставить? Или ты считаешь, что он скажет тебе что-то такое, что не могу сказать я? - Тиа изогнула бровь, глядя на Ичиго в упор. - Ты опровергаешь мое предположение об уровне твоей воспитанности, однако хамишь тем, кто заведомо старше, сильнее и опытнее тебя практически во всем, не выслушав предложения, с которым я уполномочена к тебе обратиться. Далее: ты задаешь вопросы, на которые, похоже, не хочешь слушать ответы, но продолжаешь требовать, чтобы тебе отвечали. Ты утверждаешь, что командующий Тоусен причинил вред твоим друзьям даже после того, как тебя уверили в том, что вреда им причинено не было. Или, может, у тебя есть доказательства этого самого вреда, которые ты можешь предоставить? И, в завершение, ты хочешь чтобы тебе вернули меч. А зачем он тебе? Разве кто-то прямо сейчас на тебя нападает? Или, может быть, ты хочешь сказать, что ты пошел бы с Командующим добровольно если бы он просто попросил, заверив, что здесь никто не собирается причинять тебе вреда? - она говорила спокойно, чуть иронично, подсознательно копируя интонации Владыки. - Я подтверждаю вопрос Тоусена-сама: а ты можешь гарантировать, что после возвращения тебе твоего занпакто ты не будешь нападать на кого-либо в пределах Лас Ночес кроме как для самозащиты и только в случае, если угроза твоей жизни будет обозначена четко и недвусмысленно?
Если мальчик пообещает, то у него останется только один путь: слушать, что ему говорят. Одно согласие с тем, кого считаешь врагом — первый шаг по тропинке примирения. Если же Куросаки Ичиго еще и примет к сведению то, о чем она его сейчас заставила задуматься, то это будет маленькая победа. Главное, не праздновать ее раньше времени...

Лазурь и золото звучали металлом. Несмотря на знакомые лиловые отсветы – Трэс явно, вольно или невольно, подражала Повелителю. Тоусен мимолетно усмехнулся. Нет, все-таки Айзен-сама не ошибся, оставив вместо себя именно  Тиа Халлибел. Она не позволит использовать себя, как пешку в чужой игре – но не станет вести свою, пользуясь удобным  моментом.
Тоусен  повернул лицо в сторону, где неистовой чернотой пылала злость временного синигами. Как раз в этот момент Ичиго выкрикнул свое обвиняющее:
- Он даже вам врет... – чертов мальчишка, да что ты себе позволяешь? – белая ярость  пугающе легко всколыхнулась в глубине души экс-капитана.  Усилием воли справившись с этой обжигающей вспышкой, Тоусенуслышал категоричное:
-  …нам не о чем говорить.
В наступившей после этих слов тишине он отчетливо  различал  прерывистое дыхание невольного гостя Лас Ночес. В этом звуке  неприятно  высверкивало приторно-охристое предвкушение. Выжидающий взгляд ощущался на коже – липкими тараканьими лапками.  Невольно передернув плечами, Канаме брезгливо скривился.  «Такой непримиримо-честный, такой благородный… И вот это вот неожиданно-неприятное  любопытство к чужой склоке?»
- Не о чем – с нами? Ты можешь поговорить с кем угодно другим.
Очень кстати неподалеку вспыхнул зеленовато-бронзовый огонек реяцу Сегунды. «Нелиал? Неплохой вариант…»
Тоусен быстрым шагом пересек зал, распахивая двери. Он не ошибся – в конце коридора звучали шаги. Неллиал Ту-Одершванк.
Оставив дверь открытой – он точно знал, что любопытство не позволит Серне не заглянуть в зал – он оперся спиной о стену.
Надеюсь, ты не станешь кидаться на того, кто вообще не имеет отношения к твоему появлению здесь.
Впрочем, вернуть Зангетсу владельцу Тоусен не спешил. Он все еще не услышал обещания не нападать первым.  И отчетливо помнил, как ринулся в бой Ичиго – безрассудно, стремительно, не дав ему и слова сказать. Воспоминание неприятно саднило – временный синигами оказался неожиданно серьезным противником. И причины этого необходимо было выяснить, так или иначе…

Отредактировано Kaname Tousen (03.03.2017 19:37)

Чем дальше, с движением маховика времени, раскручивались события, тем больше росла тревога Куросаки Ичиго по поводу собственной участи и судьбы друзей. Он не знал, что предпримет императрица после его крайне необдуманной эскапады, но чувствовал раздражение и гнев, нарастающие в зале с каждым новым словом. В какой-то момент Ичиго даже захотел остановиться, однако было уже поздно: самое главное прозвучало. Шанс произвести первое впечатление благоприятно с треском провалился. Теперь жалеть точно не о чем.
   Тоусен сначала стоял столбом, наверное, испепеляя его взглядом невидящих глаз. И не спешил возвращать Зангецу его законному хозяину. Ах да, обещание ведь так и не прозвучало. Принципиалист несчастный.
   Бывшего капитана Ичиго откровенно презирал, не скрывая своего отношения. Совсем иное дело императрица. Как относиться к ней, юноша до сих пор не решил, предпочитая пока, до устранения всех неясностей, воспринимать её, исключительно как жёсткую, но справедливую хозяйку.
   Вообще, странно видеть таких Пустых, в корне отличающихся от тех, кого временный шинигами в период патрулирования родной Каракуры пачками отправлял в небытие. Они слишком походили на обычных людей, или на шинигами.
   Хотя, до встречи с Рукией, Ичиго и богов смерти представлял несколько иначе, а о Пустых слыхом не слыхивал.
   Рыжему вспомнилось, как Карин  безапелляционно заявляла очередному духу, заявившемуся к ним в дом, что не верит в призраков, даже если их видит, посему их не существует. Забавная логика.
   По сути, отношение людей к явлениям потустороннего мира. Сколько видено было за всю историю различных доказательств существования паранормального, но по-прежнему наука и правительство отрицают очевидное.
   Закрывать глаза на неудобные факты так удобно. Вон, как Тоусен, например. Ему и закрывать ничего не нужно.
   Стоило только подумать, как предатель вдруг бодрым шагом направился к выходу из зала, не выпуская рукояти Зангецу из руки. Ичиго подумал, что он собрался уйти насовсем и при том с его занпакто в качестве компенсации за оскорблённую гордость, но тот, вопреки ожиданиям, просто отворил двери и отступил в сторону. Только тут юноша ощутил приближение ещё одной, незнакомой реяцу, от которой, впрочем, временный шинигами не ожидал ничего хорошего.
   Заговорила императрица, и к обычному холоду её тяжёлых, жёстких фраз добавилось нечто, что несложно было вычленить из общего эмоционального фона, сопутствующего речи, как незавуалированную угрозу.
   Что ж, её можно понять. Отчасти. Гость попался не слишком сознательный и воспитанный. Но как-то трудно проявлять вежливость по отношению к тем, кто тебя силком, против твоей воли, приволок чёрт-де-знает-куда и отобрал оружие.
  - Отпускаете? Куда? - насторожился Ичиго, почуяв в словах неясный подвох. Если бы его в самом деле решили бы отпустить, то отдали бы Зангецу. И ещё эта новая реяцу… - С кем? - добавил юноша, немного подумав. Он решил, что вот сейчас ему придётся познакомиться с менее уютными казематами царства Пустых в Уэко Мундо, с местным дознавателем в его комнате для дознаний.
   - Мои друзья придут за мной! - громко крикнул он, так, чтобы в коридоре тоже было слышно.
   Однако, правда была такова, что друзья при всём желании не могли бы ему сейчас помочь. Вряд ли они даже знают, где он. А если б и знали, то как добраться? И как потом освободить?
   Нет, придётся полагаться только на самого себя.

Мои друзья придут за мной! - эхом раздавался незнакомый голос по пустынным коридорам каменного замка Лас Ночес, возведенного самим Богом Смерти посреди выжженного и увядшего мира. Замка арранкар, давшего хоть какой-то смысл существования этой проклятой вселенной пустых, ненависти и пожирания своих собратьев ради выживания.

«Интересно, а как там мои друзья поживают», - странным образом отреагировала Нелл на вопли, раздающиеся из тронного зала, подумав про своих ближайших фрасьонов, Пеше и Дон-ду-Чаку: «если я продолжу вот так бесцельно гулять по коридорам замка, то могу опоздать на обед – и те уйдут меня искать». Живот уже начинал понемногу урчать, напоминая о мирских потребностях. Очевидно, если она разминется со своими товарищами, обед рискует быть отложенным на неопределенный срок, пока вся эта дружная компания вновь не соберется вместе. Похоже, что голод для зеленовласой арранкарши казался куда более волнующей проблемой, чем чужие вопли о помощи.

Чего только можно не услышать, гуляя по коридорам Лас Ночес, особенно, из тронного зала. «Похоже, временная императрица устраивает у себя аудиенцию», - промелькнуло в мыслях у сегунды. Неожиданное назначение Айзена весьма волновало вторую по силе в эспаде и, если на чистоту, прогуливалась она сегодня по замку не просто так, а с самым непосредственным намерением встретиться и переговорить с Халлибель лицом к лицу.

В мире пустых была особая иерархия, где выше всего ценилась сила. Лишь страх мог быть достойным поводом для уважения или почтения. Даже своей элитной десятке сильнейших арранкар Айзен определил номера, определяющие их мощь и потенциал, а соответственно, и статусность. Среди этой элиты у Нелл был номер два. Лишь один арранкар во всем Уэко Мундо был объективно сильнее ее. У Тии же был только третий номер. Казалось бы, Богу Смерти стоило назначить временным правителем своих «правую» или «левую» руку: либо Нелл, либо Койота. Но сегунде откровенно претили эти мысли, как и то, что остальные арранкары могут остаться верны лишь культу силы, глупому пережитку их звериного прошлого.

«Мы больше не звери, мы не должны полагаться лишь на грубую силу», - так размышляла «вторая» о назначении Халлибель: «пусть как воин я сильнее, но сила – это далеко не единственное и не самое главное качество для разумного существа. Я признаю право Третьей на трон и не допущу в ваше отсутствие возможной анархии тех, кто с этим не согласен, Айзен-сама». Сегодня Неллиел Ту Одершванк надеялась встретить императрицу, чтобы открыто высказать ей свою поддержку и предложить любое содействие, направленное на укрепление ее позиций на троне, как временной правительницы над остальными арранкарами в Лас Ночес.

Во многом они были похожи с Нелл. Они обе ценили близких и дорогих им существ и связывающие их узы. Тия, как и вторая, не была хладнокровной убийцей, не обнажая свое оружие без причины. Одершванк уважала третью, ее средства и способы достижения целей, веря, что она также понимает, что это, быть настоящим воином. При этом, характер Тии был более строгим, решительным и расчетливым, потому Неллиел и верила, что Халлибель гораздо лучше справиться с ролью правительницы в Лас Ночес, чем «первая» женщина в эспаде. В этой эстафете Сегунда готова была уступить место той, кто все это время двигался прямо позади нее.

Тронный зал встретил ее распахнутыми настежь дверьми. Похоже, появление Нелл оказалось как нельзя кстати. «Случайности не случайны», - промелькнуло в голове у сегунды, пока она пристально рассматривала необычного для здешних мест рыжеволосого незнакомца, который, без сомнения, и был причиной недавних воплей о мести, раздававшихся в ближайших к тронному залу коридорах замка.

«Неужели, это синигами», - девушка до неприличия открыто сверлила глазами симпатичного юношу в черном кимоно, не способная скрыть на лице неподдельный интерес и даже радость от неожиданной встречи, забыв на несколько мгновений о том, что они здесь не одни. Синигами – гость Лас Ночес, подумать только! Одна лишь эта мысль будоражила сознания второй.

- Императрица, господин Тоусен, - наконец вспомнила Нелл, где находится, озарив полутемное помещение тронного зала своим миловидным медовым голоском. Тию она при этом, как правительницу, наградила вежливым поклоном головы, после чего с некоторой солдатской выручкой повернулась в сторону Тоусена, спокойно приветствуя и его.

Отредактировано Nelliel Tu Odelschwanck (25.03.2017 20:03)