«Госпожа теперь заняла достойное место», - растревоженной птицей билось в голове Розы. Выпад, другой. Удар ногой. «Не то что бы я была против Айзена-сама. Он даровал нам новую жизнь, он спас госпожу. Но все же. Пустыня и ЛасНочес должен принадлежать только нам!»
Последняя мысль стремительно стрелой пролетела в голове, а следом за ней, сливаясь в одно рвение, пролетел слабый заряд церо. Более сильные взрыв были запрещены в стенах замка, так как это риск очередных обвалов и крушений, которые ни кому не нужны. Хватило нескромного визита временного шинигами. Но пыл и страсть таких женщин, как Мила Роза держать под контролем было крайне сложно, хотя это удавалось Халлибел.
Обломки манекена осыпались на пол горсткой мелкого пепла, но уже через секунду были  рассыпаны дорожкой, от первого же дуновения ветра. В тренировках женщина предпочитала одиночество, хотя бы на какой-то краткий срок, пока есть первая порция сил. Так она могла себе позволить раскрыться в большей степени, ведь так её ограничивали лишь общие рамки, которые перед ними выставил Айзен-сама. Не требовалось скрывать особые «кошачьи» приемчики, что бы не выдать змеюке или оленихе. Но такое длилось не долго, максимум полчаса. Всегда. Ведь спустя это время, её всегда настигали Сун-Сун или Апаччи, или обе сразу. Это выводило из себя, как и просто их существование, чаще всего.
Но сейчас у неё ещё были щедрые минут пятнадцать, до этого рокового момента. И не теряя драгоценного времени, львица снова присела, готовясь к прыжку. Движения женщины, когда она сосредоточена на тренировке, когда она в бою или на охоте, даже оставаясь как человек, напоминали кошачьи. Руки сильно поджаты под себя, так что лопатки маленькими крылышками вздымаются над спиной. Каждая мышца, которые легко разглядеть по рельефу тела, напряжена и готова выстрелить как пружина для прыжка. Можно было подумать, что там, на верхушке одной из башен тренировочного комплекса, куда устремлен взгляд Франчески, сидит вкусный маленький пустой. Поблажек она себе не в чем не давала, потому что была воином, амазонкой или гладиатором, какому как угодно, и вся её нынешняя жизнь была в борьбе и в служение госпоже Халлибел.
И вот этот «выстрел». Массивное, крепкое тело разжимается и уже через пару мгновений ноги опускаются на крышу башни. Оттуда она моментально перепрыгивает на другую, затем на третью. Женщина не использует сонидо, сейчас это не к чему. Куда больше удовольствия ей доставляло действовать своими силами, своими мышцами и рефлексами. Время поджимает. Ей не требуется видеть стрелку часов, что понять, что её одиночество вот-вот нарушат. Достаточно глубоко вдохнуть и прислушаться. Реацу Апаччи читается легко, без малейшего труда. Не зря же они проводят массу времени бок о бок, и главная их техника заключается в союзе трех противостояний. Ещё один прыжок. Львица легко пересекает тренировочный зал вдоль стен и приземляется твердо на обе ноги, не далеко от двери. В руке, оголенный ещё во время прошлого прыжка, меч.
Нападать на сестру Мила Роза не собиралась, а вот продемонстрировать силу и то что она тут не баклуши бьет – вполне. Хотя всем было известно, что будет дальше. Эмилоу кинет пару резких комментарии, с язвительной улыбкой, чем моментально спровоцирует Милу. Львица кинется на оленя, как на жертву, а та легко будет её обгонять. Дальше появится Сун-Сун и…  Сценарий всегда был схож, разницей были лишь детали, которых сейчас хватало.
Этот вопрос не поднимали прямо, но между тремя девушками он висел мертвым грузом. Тресс Эспада теперь имела больше власти, а для них это тоже шанс показать свое место в этой троице. Был близок час борьбы за право быть правой рукой госпожи Тии

Отредактировано Franceska Mila Rose (10.05.2016 19:35)

Гриммджоу распахнул большую белую дверь тронного зала и увидел перед собой... пустоту. Ни единой души, даже мелких сошек обслуги Айзена снующих то туда - то сюда, и его преданного пса Улькиоры не было в помещении. Скажи он сейчас хоть что-то, издай любой звук, даже еле слышный – это тут же прокатится эхом по залу, отдаваясь от ровных гладких и высоких стен.
«Да ла-а-дно... Опять?»
Он чертыхнулся сквозь сомкнутые острые зубы и прищурился от понимания того, что его в очередной раз не собираются не то, чтобы выслушать, а даже удостоить взгляда. А может просто шинигамий реока не дождался, ведь пока Секста шел до него, успел заглянуть в пару мест? Впрочем, все же сложившаяся ситуация была для Шестого оскорбительной, потому что если Айзен назначал кому-то «встречу», то обязательно принимал оппонента и разрешал поставленный с ним вопрос. Ну, почти со всеми, в их число Гриммджоу похоже не входил вообще. И именно это жутко бесило, потому что с самого начала дня у того было, что сказать Владыке замка.
Большой кот сделал несколько шагов по залу и стал прислушиваться к реацу, словно убеждаясь, есть тут кто-почти-живой, не подводит ли его зрение. И когда ответ последовал утвердительным – никого, то он развернулся и пошел прочь, не потрудившись прикрыть за собой двери. Уйдя от зала, засунув руки в прорези Хакама (вернее то, что от них осталось, ведь после встречи в Пустыне на Гриммджоу неизвестно на чем держался только обгоревший низ, а потрудиться зайти поменять одежду так и не стал), он прошел несколько коридоров, в сторону своей башни.
По пути то и дело попадались нумеросы, слишком активные и обсуждающие между собой что-то уж очень «интересное». Они путались под ногами, кто-то даже чуть не влетел в Гриммджоу на ходу. Тому, конечно, достался злобный взгляд и рычащее «смотри, куда прешь, а то можно и без ног остаться». Нумерос сжался и с испуганным взглядом отшатнулся в сторону, пропуская Пантеру дальше.
Пару минут спустя, когда до Башни осталось совсем ничего, из поворота выскочила его фракция, и Ильфорте, увидев Джагерджака, бросился тому на встречу одним из первых.
- Король, ей Король! - позвал он, как всегда широко улыбаясь. – Слышал новость?
Гриммджоу закатил глаза и остановился, как бы говоря, что раз начал – заканчивай и дай скорее пройти. Ильфорте конечно использовал свою возможность, продолжив:
- Айзен покинул замок и оставил за главного знаешь кого? Не каменнорожего, а блондинку с огромными сиськами! Интересно, это вообще правда?
Сначала Гриммджоу не понял, зачем ему сдалась эта новость. По сути отношения она к нему воовсе не имела никакого, но потом, когда наконец пришло осознание нынешнего положения, то новая волна, на этот раз ярости вперемешку с неким удивлением, накатила.
- Что? С какого, менос задери, он оставил её?
Гриммджоу не был заядлым сексистом, как например тот же Ннойтора, который ни во что не ставил женщин. Гриммджоу не имел ничего против, уж скорее наоборот – чем милее мордашка и больше грудь – самое то, но чтобы оставлять бабу за главную?
Тия конечно была умной и справедливой, но разве...
- Ладно, в сторону, Форте, я сам проверю слухи, может они не правдивы.
И Джагерджак бросился в ту сторону, откуда недавно пришел; в сонидо прошел больше половины замка, но реацу Халлибел нигде не почувствовал, зато знал, где можно было найти её фрассионок и спросить. Может если быть повежливее, они ему и ответят?
Он добрался до тренировочной площадки, вошел в уже распахнутую дверь и громко, порыкивая выдал:
- Эй, вы, где ваша хозяйка? У меня к ней есть вопросы, на которые хотелось бы получить ответы, желательно в скором времени.
Тон Гриммджоу на удивление был вежливым, а вот внешний вид: потрепанная одежда, обожженный торс и перекошенное от злобы лицо, - "слегка" говорили об обратном.

Отредактировано Grimmjow Jaegerjaquez (25.05.2016 12:35)

"Пусть даст тебе твой бог силы выжить."(с)

Волна раздражения не только поднималась выше, она была готова разлиться во все стороны, снести все на своем пути. Мила Роза вела себя совсем не так, как ожидалось, что заставило Апаччи чуть ли не до скрипа стиснуть зубы. Раздражение. Оно рвалось, точно дикий зверь с цепи и эта цепь пока еще удерживала. Выдох, вдох. Желание ввязаться в потасовку прямо сейчас росло с каждой минутой. Но раздражение вдруг находит совсем иной выход - Эмилоу криво усмехается и только пожимает плечами, отворачиваясь к окну. Смотреть в сторону "подруги" не было ни малейшего желания.
- Это ты себя так успокаиваешь? Хотя какая разница. - в голосе неприкрытая издевка, смешанная все с тем же раздражением, губы по-прежнему кривятся в усмешке. Апаччи не была уверена в том, что Мила Роза не лукавит и действительно верит своим собственным словам. Говорить и думать - не одно и то же, а что в голове у этой кошки только ей одной и известно. Одного крохотного сомнения было достаточно, чтобы Эмилоу внутренне дернулась и нервно передернула плечами. Снова стиснуты зубы, настолько, что скулы сводит судорогой, откуда в ней столько раздражения и недоверия? Все как прежде, каждый сам за себя. И почти нет веры в то, что ее подружки не нападут со спины, стоит только отвернуться и хоть на миг потерять бдительность. Вот только все это как-то не сочеталось со странной расслабленностью Милы Розы. Казалось, что львица и правда не собирается драться с ней. Во всяком случае, сейчас.
- Даже если Халлибел-сама не станет выбирать кого-то одного, легче не становится. Слух о том, что она теперь тут рулит уже шляется по Лас-Ночесу. Как думаешь, грозит нам сладкая жизнь, когда об этом будут знать все?
Апаччи легко развернулась корпусом, свесив обе ноги вниз, упираясь обеими руками в оконный проем. Взгляд ее скользил по Франческе. Так следит потенциальная жертва за хищником, что бродит по близости. И вроде бы тот хищник не выглядит голодным и готовится к смертельному броску, достаточно того, что он просто ходит рядом. Какие бы ни были хищнические намерения, когти и клыки у зверя никуда не исчезают, не исчезала и опасность. Вот только спустя совсем недолгое время оказалось, что львица была отнюдь не главной проблемой. Резкая волна мощной и до боли знакомой реяцу обдала, словно ведро ледяной воды, вылитой прямо за шиворот. Эмилоу застыла на месте, в не силах сделать лишнее движение, пальцы сами собой сжались в кулаки до побеления костяшек. Раздражением сменилось напряжением, желание защищаться не просто не исчезло, напротив, возросло.
Обладатель мощной реяцу не заставил себя ждать. Тяжелые двери распахнулись так легко, будто практически ничего не весили. Апаччи заметно передернулась, продолжая наблюдать все происходящее с высоты небольшого оконного проема.
- Эй, Гриммджо, полегче. Кончай бросаться реяцу и словами во все стороны. - в голосе не было напряжения. Более того, это практически не стоило никаких усилий, это самое напряжение странным образом отхлынуло, как волна при отливе. - С какой это стати мы тебе должны что-то докладывать? Госпожа Халлибел не отчитывается перед нами, чем занимается. Сам поискать не пробовал?

Отредактировано Emilou Apacci (21.07.2016 15:54)

Да только арранкар не учел один маленький нюанс, который можно было легко пропустить мимо глаз, наблюдая за тем как девочки ругаются, доводя вопрос до драки – они это делали между собой. Апаччи могла легко, лишь открыв рот, довести Розу до седи, так что там моментально кидалась с кулаками. Но и в долгу не оставалась, легко поддевая олененка по поводу и без. Хищник и дичь, что с ним взять. А Сун-Сун, натура которой была едина со змеей, могла довести обоих сразу, но при этом ещё и остаться не при делах.
И вот сейчас, как бы не старался Гриммджоу, стравить их не получится. Они могли ненавидеть друг друга, подозревать в интригах и плести их, драться за внимание Госпожи и много ещё другого, но не из-за других. По крайней мере, так для себя решила львица. Может Мила Роза и не станет грудью заслонять Апаччи, да и не даст она сама такое сделать – рванет в бой не задумываясь, как и Мила, но не позволит считать коту, что они в его власти.
-То что мы не болтаем такому как ты – это не значит неведение. – фыркнула женщина и откинула назад копну каштановых кудрей, после чего уперла руку в бедро, - Говоришь не имеешь привычки? А сейчас что ты делаешь? Куда же проще найти нас и спросить у нас, что бы не искать самому.
Франческа хорошо понимала – они, ну или точнее она, играет с огнем. Если того пожелает Секста, львице станет больно. Очень больно. Но таков был её кошачий характер, она не позволит кому-то, тем более мужчине, выказывать такое свинское отношение к ней. Да, он сильнее, да он Эспада, но это не делает его Королем в её глазах. Мнение теленка и компании, которая как преданные шавки вились вокруг Гриммджоу, были параллельны для женщины.
- А ты попробуй так же поговорить с Халлибел-сама, а мы посмотрим, - женщина сощурила глаза, скрывая под веками сужающиеся зрачки, - И не стоит мерить по себе всех вокруг, дурная привычка, которая не красит такого сильного мужчину. Если ты свой питомник не во что не ставишь, не значит что все так относятся к фракции.
Бархатный, почти мурчащий, голос Франчески был переполнен нотками сарказма и вызова. Как бы не было опасно, удовольствие от этих колкостей женщина  получала безмерное. ведь так приятно вызывать в мужчинах столько возмущения, тестостерона и  огонь в глазах.

Отредактировано Franceska Mila Rose (19.07.2016 14:10)

Гриммджоу приподнял бровь, улыбка после последних слов смуглой стала ещё шире. Кто бы мог подумать, от явного хамства сразу перейти к лести, сглаживая. Ха, как это по-женски. Апаччи была противоположностью – голос той поднялся на тон выше, зажегся ярким светом и вновь стал меркнуть, видимо пытаясь хоть как-то подавить вспышку от его довода.
Значит, если уж бить, то по ней.
Две женщины перед ним были упрямы до жути, слишком преданы своей Госпоже: развязать им язык дорогого стоит. Но ведь он это и так прекрасно знал, когда шел сюда. По первой просьбе-приказу они ему ничего не скажут.
Уговоры не помогали, провокация тоже дала мало, применить силу пока было не самым разумным решением, так может слегка припугнуть и слова сами выйдут наружу вместе со страхом? Или же они действительно ничего не знают, тянут кота за хвост, да он зря теряет время на пустую болтовню.
Вот же сучки...
- Ты сам-то к своим относишься, как к стаду, которое покорно идет за тобой и в рот тебе заглядывают. И не тебе судить, как относится к нам Халлибел-сама, ты ничего не знаешь.
Улыбка тут же стерлась с лица, оставляя на нём совершенно противоположную удовольствию эмоцию. Гриммджоу бросил резкий взгляд на говорившую, злобно сузил глаза и скривил уголок рта.
Как смеет эта баба говорить Ему такое?! Жить надоело? Как же глупо сначала делать выводы, а потом тут же опровергать их, разве сама не слышит?
Ей ли судить, много ли она знает об отношениях между его фрассионами и им самим. Если его фракция и заглядывает в пасть к Пантере, то не из-за стадного инстинкта, а по собственному желанию, прислушиваются, но не всегда выполняют. Стадо – это все те, кто безропотно, покорно, без единой дерзости следуют и подчиняются пастуху, как например большая часть бывших почти-Пустых подчиняются Айзену, не имея даже возможности открыть без него рта, того и смотри за лишнее «Бе-е-е» почувствуют на своей мягкой шкуре обжигающий удар кнута. Его фрассионы, фракция, отнюдь не стадо. Если же они идут с ним, то плечом к плечу, признают силу и не лезут на рожон, но больше от ума. И если они захотят, то вставят свое. Когда-то их объединяла цель, сейчас их объединяет общее прошлое. И они не овцы за загоном, если захотят – вольны уйти, вольны свободно мыслить и действовать, не то, что другие...
В один сильный толчок ног о белый пол в помещении и, оставляя за собой шлейф пыли вперемешку с реацу, Гриммджоу Джагерджак оказался возле Апаччи. Нельзя сказать точно, что взбесило его больше: слова, поведение, неверные мысли о нем и его фрассионах, а может вообще последнее, об Айзене, который просто напросто не хочет видеть и слышать Сексту, или всё сразу, - но терпение и напускное спокойствие Пантеры разбилось вдребезги.
Он схватил тонкую бледную шею большой ладонью, крепко сжал длинные пальцы на коже, но так, чтобы не удушить, и подвинул стоящую перед ним настолько близко к себе, что вполне смог бы, при желании, детально разглядеть лицо фрассионки Халлибел.
- Мне не нужно быть Королем Лас-Ночеса, это меня не интересует. Мне просто нужно знать, где Тресс. Раз уж её оставили тут за главную, может она в курсе, куда делся всеобщий Владыка и какие у него вдруг резко появились дела, ммм? – громко, злобно прорычал он, а потом повернул голову ко второй, в ожидании.
Сколько можно упираться, если им дорога собственная жизнь или жизни друг друга, так может они сейчас накинут ему парочку идей...

Отредактировано Grimmjow Jaegerjaquez (21.07.2016 21:47)

"Дикой кошки узкие глаза
Поострей ножа.
И не хватит сил повернуть назад -
На разрушенной стене вороны кричат."

Такого исхода следовало ожидать. Нельзя просто так подергать пантеру за усы и не лишиться при этом руки. Но Апаччи не была бы собой, если бы каждое свое действие и слово обдумывала достаточно. Тех, кто прямо говорит то, что думает, никогда особо не жаловали, что касалось Гриммджо, то с ним и вовсе нужно было было тщательно подбирать каждое слово, дабы не спровоцировать на агрессию. Все то спокойствие, что он демонстрировал, оказалось всего лишь красивым фантиком, в который была завернута бомба. И она рванула, стоило прикоснуться к нужной точке. Все произошло мгновенно, взгляд Эмилоу с трудом успел проследить траекторию передвижения Сексты, времени на реакцию уже просто не хватило. В лицо ударило потоком воздуха и реяцу, глаза сомкнулись сами собой, миг и сильная рука уже сдавила горло, настолько, что дыхание перехватило, а рука машинально схватила запястье пленителя. Затем пришло осознание, что ноги потеряли опору и болтаются в воздухе. Одно движение крепкой руки и Гриммджо легко свернет шею и даже не моргнет глазом, это Апаччи понимала отчетливо, она для него никто, так, мелкая сошка, от наличия или отсутствия которой ничего не изменится, даже если эта сошка - чей-то фрассион.
Попытаться вдохнуть - без толку, хватка крепкая, попытка пнуть тоже не привела ни к чему - тело как будто бы перестало слушаться и почти не реагировало на команду мозга, нога лишь судорожно дернулась, так и не достигнув цели. Стиснув зубы, Эмилоу все же сумела, наконец, открыть глаза и взглянуть в лицо напротив. Смысл сказанных Гриммджо слов до нее дошел не сразу, все внимание было сосредоточено на том, чтобы сделать хотя бы ничтожный глоток воздуха, мешала не только рука, стискивающая горло, но и обдающий с ног до головы поток реяцу. Перед Секстой не просто так нумеросы замирали, огромная духовная сила, принадлежащая кому-либо из Эспады, была способна парализовать, если не подвергалась контролю.
- Иди..к черту! - слова давались с трудом и голос хрипел. Во взгляде разноцветных глаз четко читался страх перед превосходящей силой, страх, но не покорность и смирение, Эмилоу оставалась верной самой себе и характер брал верх над разумом. - Улькиорру..спроси..где..Айзен.
Масло в огонь плеснулось само собой, но Мила Роза, судя по всему, решила принять удар на себя. Прозвучавший голос трудно было оставить без внимания и если бы Апаччи способна была сейчас повернуть голову, то одарила бы подругу гневным взглядом, хотя и понимала, что та пытается спасти ее оленью шкурку. Их взаимоотношения не были до конца понятны даже им самим, они могли сцепиться в драке друг с другом, а при появлении общего врага мгновенно позабыть о своих склоках, объединиться не сговариваясь. Почти тоже самое происходило и сейчас, стоило угрозе нависнуть над одной из них, как другая тут же рванула защищать. Эмилоу почему-то сейчас это взбесило, но когда твое горло сжимает рука, неосторожного движения которой достаточно, чтобы твоя жизнь оборвалась в одно мгновение, выбирать не приходилось.
"Вот еще, не хватало быть перед ней в долгу!" - пронеслось в сознании, пальцы руки судорожно сжались на запястье Гриммджо, воздуха катастрофически не хватало, из горла вырывался только лишь хрип, но вместе с тем реяцу хлынула фонтаном - за свою жизнь Апаччи была намерена побороться и сама, не прячась за спину подруги, которая пыталась уладить все миром и не переводить разговор в драку. Для нее же мирный разговор был окончен ровно в тот момент, когда Секста сам перешел к действиям. В хрупком теле собирались силы для рывка, словно сжалась пружина, чтобы в нужный момент разжаться. На тот случай, если кошак не разожмет пальцы, вот тогда за свою жизнь уже придется решительно бороться только своими силами.

Белые коридоры, белый блестящий пол. Стены уходящие в мглу потолков. Мелкие группки Нумеросов, затихающих и жмущихся к стенам, когда новая Императрица шествует мимо них, подобная тому, как та, имя которой носит ее занпакто, проходит сквозь воду, распугивая мелких рыбок. Краем уха она улавливает шепотки. Ее пескиса чувствует робкие прикосновения чужой рейацу. Она знает, что в ней самой ничего не изменилось. Статус... Слово «Императрица» — это важно в мире, где все держится на словах. Она идет, ищет и не может найти тех, кто не будет искать в ее новом статусе причин для того, что бы склониться. Они не склоняются. Они равные. Пусть не по силе. Но для нее эти трое важны, и предвидя усложнение ситуации с ее назначением она стремится найти их в гудящем муравейнике Лас Ночес.
Но девочек нет. Их нет в покоях. Их нет в песках под искусственным солнцем. Она не улавливает их в коридорах и на крепостной стене. На куполе их тоже нет. Что ж, остается только одно место, где они могут быть — тренировочные залы, экранированные от выбросов. Этот экран не сможет сдержать ее Рессурекшина, но для всех, кто ниже четвертого номера его хватит. Только непосредственно перед дверью можно уловить отголоски волн силы, что беснуются внутри.
Тренировочная площадка, закрепленная за Тресс и ее фракцией, удалена от других. Со все нарастающим волнением она шла к ней, убыстряя и убыстряя шаг, точно предчувствуя, что что-то произошло, либо еще только происходит. Вот уже и дверь. Небольшая для того помещения, что скрывается за нею. Распахнутая настежь.
Гриммджо Джаггерджак. Его рейацу — первое, что бросалось в глаза, - полыхала синим пламенем. Если Халлибел хоть что-то понимала в Пантере, то он был в бешенстве. В том его холодном, доведенном до последней грани виде, после которого Секта хватается за оружие и становится неуправляем.
Быстро оценив взглядом мизансцену — Мила-Роза обнажила меч и, похоже, была готова высвободить его, Апаччи держится за горло и смотрит вслед Пантере злым и перепуганным взглядом, она мысленно перевела дух — Джаггерджак только пугал. Гриммджо, будучи законченным отморозком, не был идиотом и прекрасно понимал, чем ему грозит нападение на девочек. Подобная выходка была бы для него фатальной. Тиа не знала, что сделала бы в случае настоящего нападения, но некоторых вещей лучше не знать. Единственное, что можно было сказать наверняка — место Секста Эспады стало бы вакантным. Следовало вмешаться, пока не случилось непоправимого.
Она остановилась в проеме, слегка касаясь плечом косяка.
- Гриммджоу Джаггерджак. Потрудись объяснить, что ты здесь забыл, - слова падали ледяными каплями, в голосе звучала остро отточенная сталь. Пусть ты не совершил ничего непоправимого. Но ты должен знать, что и за совершенное придется нести ответ. Она смотрела прямо в голубые глаза младшего Эспады, готовая в любой момент отражать нападение, перегораживая ему выход. О том, что думают по поводу Гриммджо девочки, она узнает и так, а вот мотивации взбешенной Пантеры хотелось бы услышать. Теперь она не просто Тресс Эспада, Тиа Халлибел, она Императрица Лас Ночес и даже обладая правом карать и миловать на свое усмотрение, она обязана быть максимально эффективной и беспристрастной. Хотя бы на тот срок, пока носит этот титул.

Отредактировано Tia Hallibel (05.08.2016 06:05)

Тысяча лет гордость будет мешать здравому смыслу. Но лишь трудный путь помогает нам дорасти до тех, кем мы восхищаемся.(с)

Все менялось так быстро, словно картинки в калейдоскопе - одно движений чьей-то руки одна картинка сменяет другую. Несколько мгновений назад Апаччи собиралась с силами и ее реяцу концентрировалась, и все для того, чтобы бороться за собственную жизнь. А теперь, когда сильные пальцы все таки разжались, припугнув напоследок, силы резко ушли, словно вода в песок. Духовная сила рассредоточилась и утихла, физические силы отказали настолько, что Эмилоу не сумела даже удержаться на ногах. Она жадно глотала воздух, словно стараясь компенсировать все то время, пока не могла сделать не единого вдоха, одна рука машинально касалась горла, вторая упиралась в холодный пол тренировочного полигона.
Знакомая реяцу, едва ли не впервые в жизни, заставила напрячься, а через миг вскинуть голову, чтобы удостовериться. Ощущения не врали - Она стояла в дверном проеме, а голос звучал так, что Апаччи бросило в жар.
- Халлибел..-сама.. - голос предательски хрипел и хватило всего пары слов для того, чтобы горло начало противно саднить, вызвав кашель. Необъяснимое чувство растерянности неприятно обволокло с ног до головы, окутывая в свою паутину, во взгляде, что был устремлен в сторону удаляющегося Гриммджоу - испуг и вновь накатывающая злоба. На него, на саму себя.
"Черт бы тебя побрал, Гриммджоу! Из-за тебя госпожа Халлибел видит меня такой...слабой!"
О том, как выглядит сейчас в глазах госпожи, Эмилоу не хотелось думать, но мысли сами лезли в сознание, вгрызались клыками хищника, цеплялись острыми когтями, не желая уходить. И много ли было нужно, чтобы эмоции вновь перехлестнули все, накрыли волной, сшибая все остальное? В другой ситуации она сорвалась бы уже с места, бросаясь в атаку на Сексту, наплевав на все возможные последствия. В другой, но не в этой, не на глазах госпожи, которая была, пожалуй, единственным, кто заставлял Апаччи взвешивать все "за" и "против", обдумывать свои действия до, а не после.
"Как же жалко все это выглядит!"
Стиснув зубы, она все таки удержала свои эмоции, не позволив им выплеснуться на Гриммджоу, зато под горячую руку попала Мила Роза. Та опустилась перед подругой, вознамерившись помочь без всяких намеков и подтекстов, но когда эмоции бьют через край, под огонь попадают те, кто оказывается ближе всего к эпицентру.
- Не трогай меня! - рыкнула Эмилоу, с силой отталкиваясь от пола одной рукой, и замахиваясь второй. У нее не было четкого намерения ударить Франческу, все произошло как-то само собой и одно мгновение, оттолкнув подругу, поднялась на ноги. Резкие движения были крайне неразумным решением, но кто и когда, находясь под властью сильных эмоций, задумывается о собственных действиях и возможных последствиях? Может быть, кто-то, но только не Апаччи с ее взрывным характером. Расплата не заставила себя ждать, сделав всего лишь шаг, покачнулась и непроизвольно ухватилась рукой за плечо Милы Розы, но спустя несколько мгновений, когда мир вокруг обрел четкую картинку и не шел кругом, быстро отдернула.
- Спасибо. - буркнула тихо и недовольно, буквально выдавив из себя благодарность. Эмилоу прекрасно понимала, что действительно была обязана подруге, но как же непросто было признавать, что ты у кого-то в долгу! - Только я тебя не просила! Какого ж ты черта полезла! - хмыкнула, сверкнув взглядом и довольно быстро вновь остыла. Сказывалось присутствие рядом госпожи, в немилость которой попасть сейчас совсем не хотелось. Взгляд непроизвольно устремился в сторону Халлибел и Гриммджо, маловероятным было, что между ними случится что-то, кроме разговора, однако напряжение Апаччи не оставляло, причем было оно настолько сильным, что внешне было заметно, как напряжена ее спина и плечи, а реяцу билась, словно птица.

Отредактировано Emilou Apacci (06.08.2016 12:22)

На миг во взгляде Кота промелькнуло настороженное удивление. Похоже, он не ожидал, что его безобразиям положат конец прямо сейчас. Тиа не нужно было спрашивать, что здесь происходило: синяки на шее Апаччи, следы рейацу, запахи ярости и страха рассказывали о ситуации лучше, чем могли бы сами ее участники. Она достаточно хорошо знала всех их, чтобы восстановить картину происходящего, в некоторых местах почти дословно.
Кот встряхнулся и старательно, как умеют только кошки, изобразил высокомерное безразличие — мол, я не при чем, оно все само.
Маленькая, такая привычная перепалка девочек подтвердила предположение, что Кот ничего непоправимого не совершил, а следовательно имеет смысл обсудить ситуацию после разговора с Эспадой, а не отсылать Кота восвояси. Если его еще и сейчас оставят без внимания, то Гриммджо может решить, что ему дозволено больше, чем на самом деле, и снова приняться пускать свою кипучую энергию в русло для того не предназначенное.
- Эмилио, Франческа, вы в порядке? Мне нужно обсудить с вами один вопрос, поэтому вернитесь в наши покои и подождите меня там. Вы мне понадобитесь отдохнувшие и способные на боевые действия, - она сделала шаг вперед, отстраняясь от дверного проёма, чтобы девочки могли пройти мимо нее.
Тиа прищурилась, всматриваясь в наглые голубые глазенки и ощутила, как рейацу Сексты, волнуется, старается собраться подле своего хозяина, точно защищая от чужой агрессии. Не страх. Только справедливые опасения. Нахальные слова, но вежливый тон. В сочетании получалось вполне изысканное издевательство, впрочем, Гриммджо вряд ли старался достигнуть именно такого эффекта — не того поля ягодка.
- Мне безразлично, как ты будешь ко мне обращаться, - проговорила она тихо и ровно, заставляя рейацу течь грозовой тучей, у себя за спиной. Не угрожая, просто напоминая что может случиться, если не прислушиваться к ее словам. Она знала, что ожидать от Гриммджо уважения бессмысленно, почтения - смешно, а ложь унизительна для них обоих. - Однако наглости к себе и настоящую угрозу моей фракции я не прощу.
Халлибел прикрыла дверь, чтобы ни слова не было слышно в коридоре. Не важно, как к Сексте относятся в Белом замке. Не важно, как Секста сам относится к себе. Но он остается Эспадой, а наличие обсуждений того, что Кот, как всегда, впереди планеты всей получил по шее от правящей фигуры это неправильно и бесчестно по отношению к Пантере, каким бы безмозглым и отмороженным он не был.
- Если ты получил неласковый прием от моей Фракции, это всего лишь значит, что ты не соразмерял своего поведения с рамками приличий, впрочем, как и всегда. Радует, что ты успел остановиться: в подобный неспокойный период мне не хотелось так глупо пожертвовать столь сильной боевой единицей, лишь в назидание остальным, - очень хотелось, пока никто не видит быстро и по-простому, с парой зуботычин, даже не доставая Тибурон из ножен, объяснить Гриммджо в чем именно он был неправ. Но гордость и положение не позволяли подобного. - Это и есть ответ на твой вопрос. В отсутствии Айзена-сама, он назначил меня правителем Лас Ночес, - в ее собственных ушах эти слова продолжали звучать кощунством, но приказы такого уровня обсуждению не подлежали, и голос не дрогнул, скрывая и радость столь высокой оценке своих способностей, и страх не оправдать доверие. - Однако это все еще не значит, что я обязана отчитываться перед тобою за поступки и решения Повелителя. Кроме того, за твою выходку и нарушение приказа тебе действительно полагалось наказание. - В голове уже начинал складываться план, как можно заставить своенравного Кота приносить пользу во всех смыслах, без жертв и крови, но с результатами, которые устроят и самого Сексту. - Его ты узнаешь не раньше, чем будут завершены приготовления. До того я прошу тебя не покидать пределов Лас Ночес. Вопросы? - она приподняла бровь, демонстрируя внимание к возможной реакции.

Гриммджоу шкурой чувствовал, как реацу Тресс постепенно, тяжелыми шагами, двигается в его сторону. Мурашки побежали по спине и он даже попытался сглотнуть ком, образовавшийся в горле от ощущения напряжения.
Всё-таки разница велика, и хоть его номер в Эспаде был не последним, силы Пантеры от первых трех отличались достаточно. О каком соперничестве и демонстрации может идти речь, когда до тройки нужно работать и работать? Но поджимать хвост он не собирался, сдаваться так просто не в его стиле.
Часть разговора, где Тресс распиналась про заботу о своей фракции и прочем Джагерджак почти не слушал. Он лишь с завистью, молча наблюдал как две фрассионки покидают тренировочный зал. Злобный взгляд зацепился за спину разноглазой и он даже недовольно цыкнул, когда та, за воротом белой одежды спрятала уже темнеющие круги от его пальцев. Не ясно, что же злило больше: предчувствие наказания за содеянное, то, что она дала этим двоим так быстро уйти и не принять участие или то, что его сегодня уже не в первый раз обламывают по всем параметрам? Вот же Менос их всех задери!
- ...в подобный неспокойный период мне не хотелось так глупо пожертвовать столь сильной боевой единицей, лишь в назидание остальным...
Ярко голубые глаза нашли глаза Тии и без капли ужаса взглянули в них. Нет, он не боится её, он... опасается. Пф, один черт синонимы, но степень разная. Интересно, как долго продлится их разговор и чем он закончится? Что он услышит нового, подтвердятся ли слухи?
- Как благородно, - сквозь зубы процедил Секста в ответ, выдавливая из себя улыбку.
Вот оно как. Значит, он просто сильная боевая единица. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Прежде чем даровать силу полностью, Айзен фактически прямым текстом заявил о том, что за неё придется платить. А как расплачиваться в данном случае по долгам, если не собственной шкурой? Они слепое оружие, не больше ни меньше. Никто из них на другое и не нужен. Даже та самая Тресс, оставленная за главную лишь потому, что обладала хладным умом и могла взвесить все За и Против прежде чем что-то делать, была лишь боевой машиной. Назначение это ещё один шаг по завоеванию процента преданности на тот случай, если что-то пойдет не так. Эдакие личные телохранители вражьего реока, по гроб жизни теперь ему обязанные. Но на самом-то деле, хоть факт быть обязанным слегка раздражал (теперь приходилось подчиняться вышестоящим), почти всё устраивало Сексту.
Когда речь зашла о том самом, для чего Гриммджоу и пришел сюда, с плеч почему-то упал груз. Слухи оправдались. Самое приятное разузнать все самому и из главных на данный момент уст. Халлибел не врала – он знал сто процентов, потому что, во первых, в этом не было никакого смыла, во-вторых, она не врала по той же причине, что и не врал он. От мысли что и наказание за его выходку обошло стороной – тоже добавляло легкости. 
- Поправочка, - сразу и нагло начал говорить он, сощурившись. – Нарушения приказа не было. Потому что в мою сторону приказов от Владыки не поступало. Самовольность – да, но разве за инициативу не положена награда? – явное издевательство, но ходить по лезвию ножа долго и беззаботно не стоит. – Приготовления значит... но говорить мне ничего не стоит, верно, чести не удостоен? У меня нет больше вопросов.
Гриммджоу скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на временную Владычицу Белого замка.
Ну и? Какие приказы ещё? Или можно валить?

Гриммджо смотрел на Халлибел, и у него чесались когти. Так сильно чесались когти, и так сильно хотелось вонзить их в мягкие, ни чем не защищенные от взгляда бока пустой. Высокомерной, спокойной, гребанной пустой, которая была сильнее. Это только пока что... Гриммджо облизнул губы, и демонстративно склонил голову, и чуть согнул спину, каждой клеточкой тела, каждым жестом он хотел ей дать понять - вот он я, такой весь покорный. Склоняю голову, уважаю и почитаю. Ненавижу. Глаза его сверкали такой откровенной злостью, что самому Гриммджо было не очень понятно, чего ради он устраивает цирк, в место того, что бы ударить. Всеми силами и сразу, что бы даже за рукоять взяться не успела. Гриммджо жадно вдохнул, уже почти начав движение, и остановил ладонь, со сведенными судорогой пальцами.
Он чувствовал в воздухе спокойную умиротворенную силу. Ту, с которой не разделаться его Разрушением. Такую, что от одного вдоха пронизывала все тело, не позволяя кинуться, остонавливая. Успокаивая.
Гриммджо скривился, передернул плечами, и обжег Халлибел взглядом.
- Обожаю ответственные задания. Они бывают веселыми. Повеселее твоей скучной фракции и тебя. - Гриммджо направился к выходу, но замер на пороге. Всего на секунду, что бы ухмыльнутся ей в лицо. - Я знал, что я незаменим. Вы же сдохните от скуки тут, без меня.
И он сорвался в Сонидо,  чувствуя кипящую в душе злость, жажду таки выпустить когти. О нет, никаких тренеровочных площадок. В пустыню, как можно дальше. Что бы плавить песок Серо, что бы перепахивать пустоту Дэзгароном. Потому что, если сейчас он столкнется с кем угодно, пускай с самим Старрком, а лучше с Ннойторой, это будет хоть весело! Он полезет в драку прям вот сразу. С ходу. Зарядит серо в лоб, ударит в живот, и попытается оторвать голову.
Сама мысль о задании  Халлибел вводила его в состояние, близкое к членовредительству - совершенно беспочвенному, и включающем в себя желание вредить даже как-то мелко. Вот просто... например... ну...принести к Халлибел под дверь десяток дохлых пустых. Нет, лучше, полудохлых. Что бы лежали, стонали и воняли. Арранкаров, да... Мелких нумеросов... Чируччи! Идеально! Эта еще и орать будет.
Гриммджо немного сбавил ход, и перешел из Сонидо в обычный шаг. И в этот момент, чуть дальше по коридору, открылась дверь, и из нее вышел круглый Заэлев лаборант. Или фрасьен, этих уродцев различить очень трудно. И Гриммджо, наконец, выдохнул. Зная, что его Серо разнесет не только фрасьена, но и ближайшие стены, он  налетел на него вихрем, вцепился зубами в шею, вырывая кусок, чувствуя хруст Ииеро, отрывая руку, ударом о стену фрасьеном перебив ему спину. Только когда безрукая тушка перестала подавать признаки жизни, и дергаться, только тогда Гриммджо сплюнул, и пошел дальше, неторопливо облизывая окровавленные пальцы. Он был спокоен и умиротворен. Он ухмылялся, и собирался выполнить приказ Халлибел в лучшем виде.
Пока он убивал фрасьена, он представлял на его месте каждую из фракции Халлибел.
Гриммджо шел за своей фракцией, глядишь, у него получится обрести таки сегодня еще хоть немного спокойствия.