Что делать, если тебе нужно добраться куда-то как можно быстрее, а такие замечательные навыки, как сюнпо, или хиренкьяку, у тебя отсутствуют? Правильно - бежать. - Ххааа... Ххааа... Фууух. - И во время коротких передышек ...Вылечить Кучики-сан и пустую было, конечно, не очень легко... Но ведь я отдохнула у Урахары-сана! Видимо, недостаточно... сожалеть о том, что убежище вайзардов не соединено с магазином Урахары каким-нибудь искусственным дангаем. Преследующий тебя Котоцу очень способствует увеличению скорости передвижения ...И тогда я добралась бы сюда намного быстрее... Ох, и правда, добралась...
Держась за бок, в котором нещадно кололо после долгого бега, Орихиме вышла к заброшенному складу, служившему убежищем вайзардов, и судорожно вздохнула. В призрачном лунном свете огромный темный ангар выглядел как... как ожившая декорация к очень страшному ужастику ...Я... я ни разу не была здесь ночью... Жутковато как-то... Наверное, потому что я не чувствую здесь реацу Куросаки-куна. Раньше всегда... Ками-сама, я такая дура! Я здесь, чтобы ему помочь!... Хлопнув себя по щекам - нашла время предаваться воспоминаниям! - Орихиме подошла вплотную к барьеру, которым вайзарды отгораживались от всего мира. Коснувшись его, замерла на мгновение ...Сегодня он не такой... плотный? Ну да, все правильно, ведь Хачиген-сан ставил двойной барьер, когда Куросаки-кун тренировался...Ну вот, опять я... Соберись, тряпка!... и решительно шагнула вперед.

...Как тут темно... И пусто... Слишком пусто... Дело было даже не в отсутствии реацу временного шинигами -  которой одной вполне хватит, чтобы полностью заполнить этот и еще парочку таких ангаров ...Не зря его Исида-кун укорял... всегда укоряет за неумение скрывать свою силу... Несмотря на то, что Ичиго единственный, чью реацу она всегда чувствовала и могла найти где угодно, Орихиме не так уж плохо ощущала чужое духовное давление. И сейчас в этом огромном, непривычно тихом, и, кажущимся абсолютно пустым, помещении ей было... неуютно ...Неужели они все ушли?!?... Спокойно, Орихиме - ведь они оставили барьер, значит... Вот! Я знала, что тут кто-то есть... Ну, то есть надеялась...
Постояв немного, чтобы глаза привыкли к темноте ...Надо было фонарик у Урахары-сана попросить... Но кто же знал... она не очень уверенно зашагала в направлении обнаруженной реацу. И, спустя всего несколько минут, чуть не стукнулась лбом об дверь ...Нашла! Но, кажется... нет, совершенно точно, это не Хачиген-сан... Жаль... Не то чтобы, Иноуэ рассчитывала на то, что добрый великан согласится помочь им, но, по-крайней мере, в его присутствии она бы чувствовала себя уверенней. Вздохнув поглубже ...Все будет хорошо. Я справлюсь!... Орихиме вежливо постучалась, и, не дожидаясь ответа - вайзарды не очень то любят гостей, мало ли, как отреагируют - распахнула дверь - Д-добрый вечер...
Яркий свет ударил по глазам, заставив зажмуриться ...Ой! У меня все заготовленные слова из головы вылетели... Совершенно растерявшись - ведь она даже не успела разглядеть, кто именно из вайзардов здесь находится, а узнавать по реацу могла лишь Хачи - Орихиме неловко поклонилась - Простите за вторжение. Но дело в том, что случилось кое-что ужасное... Куросаки-куна похитил... Канаме Тоусен...

Ничего не длится вечно – даже романтичная прогулка со сколь угодно прекрасным листиком и совершенно очаровательным шарфиком. Несмотря на звезды, ветер и прочую атрибутику.
Тем более – Роуз старательно принюхался – никаким Сейрейтеем ветер больше не пах. Вечерний – почти ночной – воздух полнился  вполне прозаическими запахами мира живых.
Взгромоздившись на удачно подвернувшийся на пути забор, вайзард в задумчивости качал ногой и вывязывал на злополучном шарфике какие-то загадочные узлы. 
Хотелось рвануться – без оглядки, как в танец – всех спасти, всем раздать надлежащее. Натворить дел, напортачить – с размахом, с надрывом, до седьмого – да что мелочиться, до сто седьмого - неба!  И снова править, перекраивать, латать – собой, своею кровью и жизнью истерзанный мир, и рваться из жил – но все вернуть на свои места.
И рухнуть – красиво, как в балладе.
С забора.
В крапиву.
Черт, ну нельзя же быть настолько не от мира сего! Роуз поморщился, затолкал в карман злосчастную тряпку, выбрался из-под покосившегося забора. Пока ты тут мечтаешь о подвигах и менос знает чем еще, мальчишка Куросаки их там уже совершает…
Оптимизма мысль не добавила.
По спине скользнул холодок  - будто чей-то недобрый взгляд. Роуз даже обернулся – нет, ничего. Только тени деревьев тянутся к освещенному тротуару – будто им тоже страшно в темноте.
Ну вас всех!
Оторибаши, забко передернув плечами, направился в сторону дома.
Общество великолепного себя осточертело окончательно – надо срочно поговорить с кем нибудь разумным!
Да не тут-то было. Вы когда-нибудь пробовали сделать что-то по-своему, если Мугурума Кенсей решил мыть посуду после ужина?
Нет?
Вот и не пробуйте. Проку будет ровно ни-фи-га.
Впрочем, Роуз все же попытался рассказать о событиях минувшего вечера.
С тем же успехом  он мог петь любовные баллады светофору на перекрестке.
Отчаявшись, Роуз взгромоздился на подоконник – на всякий случай внимательно осмотревшись и убедившись, что поблизости не притаился куст крапивы.
- По роже твоей видно, что...
- Интересно, как ты можешь видеть мою рожу? Глаза у тебя на затылке что ли? Оставь свои долбанные тарелки, пока я их и вправду не раздолбал! Я тебе говорю… Здравствуй, Иноуэ Орихиме! – увидев вошедшую, Роуз спрыгнул со своего насеста и отвесил поклон. Заткнулся, чтобы не мешать девочке сообщить свои просроченные новости...
- Спасибо. Именно эту информацию я уже битых полчаса пытаюсь донести до нашего борца за чистую кухню. – Роуз насмешливо глянул на товарища. Впрочем, безразличное выражение лица Кенсея могло обмануть кого угодно, ту же Орихиме, например, но не Роуза.
Он слишком хорошо знал цену этому спокойствию.
И этому едва различимому «И?»
Но удержаться  было выше его сил.
- И-и… - передразнил он.
- С ним был Хирако. Но этот поганец каким-то образом вырубил Шинджи и был таков. Вот мне интересно… - Роуз задумчиво поскреб в затылке.  - А папашка Ичиго ведет себя как распоследний придурок. И виноваты со всех сторон мы. Да и просто мерзко как-то…
Может быть, ты знаешь что-то еще, Иноуэ-сан?
Ты ведь пришла что-то рассказать?
Роуз очень надеялся, что да. Потому что никакого стройного плана у него не было.
А жажда действий никуда не делась.
Несмотря на крапиву.

Взять бы эту творческую личность за волосы, потащить в тренировочный подвал и посадить на "Супер-Хиёри-Уолкер", чтоб крутил педали целую неделю. Вот уж затрепещет душонка ранимая! Иронизирует, ага. Важным себя почувствовал.
Но возмущения остались неозвученными. Если Роуз впрямь пытался рассказать о столкновении с Тосеном, то виноват Кенсей, что за излишне хорошим настроением даже не попытался выслушать. Вот тебе и "самый лучший день", вот тебе и великие свершения.
Рыжего поймали, значит. Пусть так. Что с того им, носителям масок? Вайзарды - это... закрытый клуб, ха. Ичиго не стал его частью. Ичиго - временный шинигами города Каракуры, и работает он с Готеем-13. С Готеем! Да вайзарды еле спаслись от правосудия этой замечательной организации век с небольшим назад! Совместные начинания с шинигами  - нет уж. По крайней мере, если спросить Мугуруму.
Шинджи явно положил на паренька глаз, оно заметно. Но всерьёз начинать спасательную миссию?.. Кенсей провёл с рыжим пару тренировок, да. Увидел сходство с вайзардами, увидел потенциал, хоть и отвратительно раскрытый - пока что. Но считать Ичиго настоящим боевым товарищем? Едва ли. Не так оно происходит. Боевыми товарищами становятся в тяжёлых ситуациях, и не после пары спаррингов, а на поле битвы.
Кенсей подумал про Хирако - и Роуз тут же упоминает его. Взгляд Мугурумы стремительно тяжелеет. Медленно пересекая кухню, вайзард садится на один из стульев. Рука сама тянется к карману, являя миру короткое чёрное лезвие Тачиказе. Кенсей всё так же держит на лице спокойствие кремня и металла, поигрывая занпакто, дабы усечь надвигающуюся злобу. Рукоять ножа - то в одной, то в другой руке. Периодически Мугурума раз-другой крутанёт Тачиказе, держа указательный палец в примыкающем к рукояти кольце.
И Шинджи тоже. Известия неприятные. Надо потом расспросить Роуза о поединке. Или самого Хирако. У Кенсея не выходит уразуметь, как Шинджи проиграл даже с силой Холлоу. Неужто поганый предатель стал настолько сильнее? И, разумеется, надо узнать, в каком состоянии находится собрат. Но Кенсей не задаёт вопросов. Во-первых, нет желания демонстрировать девчонке тревогу. Пускай считает его безжалостным, пускай хоть злится - так у неё меньше душевных терзаний произойдёт, когда станет ясно, что никто за рыжим, высунув язык, не побежит. Во-вторых, Химе сама задала вопрос про Хирако. И Кенсей ждёт ответа не меньше Иноуэ, хоть и не подаёт вида.
Правда, не выходит сдержать взгляда, сверкающего искрами угроз, в ответ на детское передразнивание. Но затем - тишина. Ровно до того, как девчонка не озвучивает, наконец, зачем сюда пришла.
И чёрт же её подери, она упоминает Урахару! Несерьёзную на вид шляпу в сандалиях, что скрывает великого человека, когда-то спасшего вайзардов. Простушка не так проста, а? Упоминает благодетеля, чтоб отказать сложнее было?
- Никто из нас не нанимался к Ичиго нянькой, - произнёс Кенсей, устало выдыхая и глядя куда-то в сторону. - Для того, чтобы носиться вслед за ним с соской в руках, у него есть батя. А ещё - целый Готей, давший ему должность и значок.
Кенсей бросил взгляд на Роуза - заранее недовольный. В благодетеля будет играть, небось. А путешествие в Уэко Мундо - целый источник вдохновения. Клювом начнёт щёлкать денно и нощно.
Но Роуз должен понимать, что это банально не их, вайзардов, дело. Против Ичиго Кенсей ничего не имеет, но коли тот вляпался в ситуацию - так пусть покажет решимость справиться с ней, а не ждать, пока из кустов явятся вайзарды верхом на рояле.
Если в Уэко вообще есть кусты…
Кенсей перевёл хмурый взгляд на Химе. Что ещё сказать? Вроде, нечего. Главное, чтобы не начались сопли, слёзы и рыдания. Истерик хватает с Маширо - и хватает с головой.

Отредактировано Muguruma Kensei (20.06.2017 22:40)

...Что это? Оно... она как-то связана с тем, что Хирако-кун... проиграл?... Почему-то мне кажется, что я уже видела подобное... Нет, не помню... Озадаченно нахмурившись, Орихиме напряженно разглядывала оранжевую тряпку неизвестного назначения, небрежно брошенную на стол. В ярком электрическом свете тени от складок безбожно смятой и перекрученной ткани казались темными пятнами ...На рыжих волосах... Успокойся, Орихиме! Это вовсе не кровь! Это просто так свет падает... Вот, и Оторибаши-сан подтвердил - все хорошо!...
- Я так рада! Хотя бы Хирако-кун в порядке... - Уже давно ей не приходилось прилагать столько усилий для того, чтобы просто улыбнуться. Ведь то, что Шинджи не пострадал, вовсе не означает, что с Ичиго тоже все в порядке... Сколько ужасных ран временного шинигами она уже видела и исцелила? А о скольких еще не знает? ...Куросаки-кун, он ведь... Он всегда старается всех защитить. И неважно, чего это будет стоить ему самому. А что, если он принял удар на себя? И поэтому Хирако-кун не пострадал... Нет, нет! Я не должна об этом думать... Я должна верить в Куросаки-куна...

...Ну вот, сказала... Осталось дождаться ответа. Как же долго... Ожидание смерти хуже самой смерти... Не знаю, кто это сказал, но этот человек был прав... Скорее всего, еще и нескольких секунд не прошло, но ей казалось, будто она уже целую вечность стоит вот так, склонившись перед вайзардами. Тишина давила на нервы неподъемным грузом, натягивая их до предела, и Орихиме зажмурилась, чтобы не закричать ...Мугурума-сан, Оторибаши-сан, скажите уже... хоть что-нибудь!...
...Н-няньки?... Она все еще не смотрит на вайзардов, но почему-то уверена, что черный клинок в руках Кенсея движется в такт его словам, таким же холодным и режущим. Таким же... жестоким? ...Нет... Скорее, безразличным... Это... больно... Куросаки-кун, он ведь... Орихиме уверена - если бы Тоусен забрал в Уэко Мундо Шинджи - или любого другого из вайзардов - Ичиго не стал бы говорить "я не нянька, у него есть Хиори", а кинулся бы на выручку. Не задумываясь о последствиях и цене, которую придется заплатить - Куросаки-кун, он... Ему не нужна нянька. Ему нужны друзья. Ведь в одиночку очень трудно сражать...ся...
Решительно вскинув голову, Орихиме встретилась взглядом с Кенсеем, и осеклась на полуслове ...Ой. Он разозлился, да? Ну конечно, надо же было такую глупость ляпнуть... Ведь Мугурума-сан ясно дал понять, что они не друзья... Но не могу же я так просто сдаться и уйти... Ох, ну почему когда очень надо, ничего умного в голову не идет... Неожиданная - действительно, неожиданная - поддержка со стороны Роуза оказалась как нельзя более кстати. По-крайней мере, можно больше не смотреть на сурового Мугуруму-сана...Сразу думать легче... Вот только...
...То, что Куросаки-сан ничем не может помочь, это и так понятно - он же обычный человек... Правда, Оторибаши-сан как-то странно об этом сказал... Как будто что-то другое подразумевал... Но почему Готей? Ведь Абараи-кун и Кучики-сан готовы... Но они оба лейтенанты... И Кучики-сан что-то говорила о задании в Каракуре... А в Обществе Душ Абараи-кун сражался с Куросаки-куном... и он забрал Кучики-сан, потому что был приказ... А что, если... Орихиме стиснула руки, и, почему-то, шепотом, спросила - То есть, Готэй... если есть задание... Значит, Кучики-сан и Абараи-куну могут не разрешить отправиться в Уэко Мундо?

Похоже, что-то опять пошло не так.  Роузу не по себе  - ситуация, конечно, располагает, кто бы спорил, – он потихоньку втягивает носом воздух, будто принюхиваясь. Да. Дело определенно приобретает  навязчивый запах известной легковоспламеняющейся летучей жидкости. И тугой стон лопнувшей струны мерещится в напряженном воздухе – все, уже.
Роуз пристально смотрит в глаза Иноуэ, пытаясь перехватить взгляд, направленный куда-то в сторону злосчастного трофея Хирако Шинджи. Не получается. Вместо этого откуда-то из затылка прорастает тонкая сверлящая боль.
Откуда?
В серых глазах блестит плач, еще немного – и он станет слезами, криком станет, пронзительной нотой, рвущей душу.
Не на ту напали.
Иноуэ улыбается. Сначала – одними губами. Потом – в глазах исчезает влажный блеск. Чуть морщится переносица. Чтобы рассмотреть прежнюю тревогу, тенью прячущуюся под пушистыми ресницами, нужно о ней знать.
Ну, или обладать душой синигами и чутьем Пустого.
Роуз готов аплодировать Иноуэ за эту улыбку. Мастерски исполнено.

- Друзья? – интересно, чего хочется больше – провалиться сквозь землю, придушить Урахару или напиться? – Друзья всем нужны. Не только Куросаки Ичиго. У него они, впрочем, тоже есть. Ты ведь не ради себя сюда пришла.
- Кенсей, твою мать, что ты затеял? – Роуз безуспешно пытается проскользнуть между загребущей рукой товарища и стенкой, на всякий случай вереща, как перепуганный локомотив, но где там! Обреченно обвиснув, он покорно терпит манипуляции Кенсея с шарфом, мысленно клянется «Тоусену его еще не туда засунуть», хотя не очень понятно, чем тот провинился в данном эпизоде.
Дождавшись, пока Кенсей завершит акцию возмездья, Роуз возмущенно сопит, вытаскивая из-под пиджака осточертевший уже шарфик, завязывает узлом и швыряет куда-то на подоконник.
- Только не забыть бы его, как выдвигаться будем. Кенсей, ты мог испортить ценного меня!!! – строго глянув из-под челки, он делает шаг в сторону,  выдвигает откуда-то расшатанный стул и усаживается на высокую спинку, как на насест.
- И почему это «иногда», о котором ты столь  любезно нам поведал, всегда совпадает с обстоятельствами, когда сослаться на закон войны удобнее всего? – вопрос висит в пространстве, даже не требуя ответа – так, украшение интерьера. 
Эх, открутить бы кому-нибудь голову. Желательно, тому, чьими стараниями он сейчас раскачивается на  злосчастном стуле в задрипанном ангаре на окраине города, волею случая расположенного на духовной миле, а, значит, обреченного на всевозможные неприятности, рискуя сверзиться с него и свернуть себе шею.
Альтернатива – пойти в Уэко Мундо, где, наверное, страшно и, по-любому, опасно, спасать рыжего мальчишку с серьезным хмурым лицом и исковерканным детством, игнорируя надсадно вопящий голос разума.
Альтернатива – окончательно потерять уважение к собственной персоне.
Стул с треском рассыпается, и Роуз летит на пол, больно стукнувшись локтем об угол стола.
- Да меносы бы взяли это все! – раздраженно бурчит он, сидя в кучке щепок. - А Урахару самым первым. Неужели не понимаете, что то, что он сказал – лишь во-оо-от такая малюсенькая верхушка айсберга того, о чем он  знает на самом деле? – Он складывет щепотью пальцы, демонстрируя ничтожность упомянутой верхушки.  – Айсберг – это гора такая. Ледяная и в море плавает. В основном под водой. – с умным видом он смотрит на Кенсея.
Чтобы не смотреть на отчаянным усилием  держащую лицо Иноуэ Орихиме.

"Испортить ценного меня" - это интересная фраза. Сострить бы в ответ, что портят обычно девок, но вульгарно оно будет для ушей третьей в этой комнате. Для Роуза, возможно, тоже, но это его проблемы. Ранимая душа поэта, ага. Но с обрывком шарфа придумано верно. Взять с собой. А уже там, в Уэко, когда Тосен после сотого удара Тачиказе потеряет способность двигаться, придушить этим самым шарфом, внимательно глядя предателю в лицо.
Спокойно. Держи себя в руках.
Ещё приступов гнева не хватает. Перед боем с самым главным противником следует выхолить самоконтроль до железобетонной надёжности. Если один лишь взгляд на какой-то там элемент одежды Тосена вызывает столько ненависти, то битва с манипулятором уровня Айзена окажется короткой и бесславной.
Но Роуз сам виноват, что бросил треклятую тряпку Кенсею под нос. Знал, на что шёл.
- Скажи это ещё раз, но медленнее и задумываясь над каждым словом, - хмуро отозвался Мугурума. - Ответ на твой вопрос в самом вопросе.
Оттого и совпадает, что оно удобнее всего. Кто и зачем возьмётся всё усложнять, когда можно всё упростить? Девчонка говорит, что так не должно быть, но когда-нибудь в её мыслях, возможно, появится понимание того, что как оно должно и не должно быть решает не какая-нибудь безликая высшая сила, а другие люди, шинигами, кто угодно. Конституция любой страны написана людьми, правила поведения в обществе придуманы людьми, негласные законы войны тоже придуманы людьми. Оттого, что некоторые из этих людей, проследовав после смерти в Общество Душ, приобрели сверхъестественные силы и нахватали себе волшебных катан с именами, образ их мышления не поменялся. За исключением, разумеется, приобретённой веры в собственную исключительную важность как хранителей баланса.
И самое большое заблуждение, что может прийти в голову поймавшему эту мысль - "кто-то, не отличающийся от меня, придумал эти правила и законы, значит, я, не отличающийся от него, могу их поменять".
Но Куросаки, например, едва ли посчитает это заблуждением.
Из омута мыслей о мироустройстве выводит громкий треск. Кенсей устало глядит на Роуза, но тот, хвала богам, не причитает о коварстве и подлости стула. Возможно, понимает, что виноват он, а не стул, а возможно, просто не заготовил трагическую речь на такой случай.
Есть ещё вариант, что невероятный шок от произошедшего отнял у несчастного дар речи... Нет, смотри-ка, заговорил! Ещё и дерзит, к тому же!
Жить будет, значит.
- Я в курсе, что такое айсберг, Роуз, - Кенсей протягивает руку и хлопает блондина по плечу. Душевно, не жалея сил - своих, и костей - его. - Но я не в курсе, почему я не должен доверять Урахаре, - взгляд из-под нахмуренных бровей цепко впивается в Роуза. - Даже если он не говорит всего - ты серьёзно считаешь, что он станет делать что-то нам во вред?
Шляпник себе на уме, но такова уж его сущность. Да, неприятно чувствовать себя фигурой в шахматной партии. Самолюбие от такого уязвляется на раз. Но стоит отодвинуть в сторону раздувшееся чувство собственной важности и оценить всё трезво... Гениальные стратеги порой не посвящают кого-то из собственных фигур в план действий, либо посвящают не целиком, либо дают ложные инструкции. Бывает, что это необходимо для исполнения неожиданного хода - именно так, чтобы фигуры действовали, не подозревая об истинных мотивах стратега.
Когда война закончится, можно будет закончить с этими играми. Но пока Айзен не повержен, для вайзардов станет ошибкой отказ от сотрудничества с Урахарой. Возмущаться тому, что их используют? Или адекватно взглянуть на вещи и признать, что Урахара десятикратно умнее любого из них, что в перипетиях его игр с союзниками лежит ключ к возможной победе?
Кенсей не даст попрать свою гордость, но гордыней отнюдь не преисполнен. Солдат, вовсе не стратег - так пусть же каждый занимается своим делом.
Вдобавок, прежде чем обличать Урахару, Роузу неплохо бы вспомнить, что Гарганту никто больше не откроет, а другим путём добраться до рыжего невозможно. Возмущаться можно хоть до утра, но в итоге всё упрётся в необходимость договариваться с Киске.

Орихиме не спешила подниматься с колен, чувствуя себя на редкость неловко и глупо. Пальцы девушки сжали край цветастой юбки, она посмотрела на свои руки – они показались ей на удивление слабыми, какими-то кукольными и ни на что не способными. Да, Тацки обучила её приемам карате, но что она могла действительно противопоставить таким сильным воинам-пустым, как тот синеволосый? Или той девушке, Эпилоу Апаччи, в глазах которой было столько злости и презрения? После таких мыслей Иноуэ вдвойне чувствовала себя слабой и бесполезной, бестолковой и никчемной в этом суровом и холодном мире. Но было то, ради чего она, несмотря на все падения, была готова продолжать – это её друзья. Да. Именно.
А Кенсей казался таким неприступным и суровым! А каким у него было лицо, когда тот смотрел на рыжий шарфик, словно тот был виновен как минимум в сотни коварных злодеяний и преступлений, о которых было известно ему одному. Ненависть ясно горела в его глазах. Это страшно. Но спустя  несколько минут, дружески похлопывая Роуза, Мугурума выглядел совершенно другим человеком. И ещё – тот явно доверял Урахаре… Сама Орихиме разделяла его мнение, прекрасно понимая, что без его, пусть и запутанных планах и непонятных никому (да-да, она совсем ничего не понимала, но очевидно, что и никто другой не понимал. Может, только Йоруичи-сан знала больше) стратегий, они не справятся. В прошлый раз вышло так, что  мир остался миром, земля не сошла с орбиты, а привычный уклад жизни продолжался. Она кивнула Кенсею, побоявшись что-то произнести – язык не слушался, и слова не шли на него. После чего Орихиме робко улыбнулась в ответ на благодарность (незаслуженную, конечно), Оторибаши-сана, потом смутилась, смешалась еще больше, потому что как-то получалось, что согласилась с этим язвительным замечанием в адрес Кенсея или надсмехается над ним. О, нет! Она совершенно не считала, что тот ломает дешевую комедию, но теперь как-то так выходило, что да… Хоть бы тот не обиделся! Краска залила лицо. Стало стыдно.
– Я и не думала так! Что вы! – поспешила заверить она, – Уверена, что Мугурума-сан…
«Что? Продолжай, раз начала…»
– Что он… так не думает…
Закончить она не смогла, стушевавшись ещё больше. Тем временем Роуз поднялся, она замешкалась и тоже встала на ноги, отряхнула юбку. Щеки всё еще горели. Опустив взгляд, она слушала, чуть не потеряв нить разговора. А сбиться было от чего. От айсбергов до обсуждения поступков Урахары, от грандиозных планов, обвинений и просто колких замечаний друзей. Слишком широкий диапазон, слишком легко запутаться в этой словесной паутине.
– Но если… мы не будем ничего делать, то… всё же станет только хуже? Правда?
Рыжеволосая школьница отступает на несколько шагов дальше, не мешая Роузу приводить себя в порядок. Повисает робкая пауза, во время которой опять хочется незаметно улизнуть вон в ту, маленькую дверцу, которая выведет прочь из кухни, хочется провалиться под пол. Может, не только стул в этом убежище может оказать своевременную-несвоевременную помощь? Но нельзя. То задание, которое поручил ей Урахара Киске, очень важное. Поэтому она остается. Она понимает колебания Роуза. Тяжело довериться тому, о ком знаешь так мало, в ком не уверен. Но нужно верить в себя и друзей, верить в то, что в мире даже после самой тёмной ночи, следом за самой страшной бурей всегда светит солнце, что пусть зло не победить, но можно его уменьшить, отогнать прочь, как волков факелами. Молчание становится тягостным, словно всех затягивая в желе. Она вспомнила, как пыталась сделать из минералки по одному рецепту, найденному в интернете. На фотографиях тот выглядел красиво, как большая капля воды, чистой и горной воды. У неё же вышло нечто расплывшееся, тяжеловесное, тёмное, как эта вот тишина, слишком густое, со странным вкусом. Интересно, какой вкус у молчания? А цвет? Ей кажется, что серый, как у сумерек, которые затягивают небо после того, как круг солнца проваливался за горизонт. Она ждёт. Больше ничего и не остается. Смотрит на то, как Роуз небрежно собирает шарф, между тонких бровей блондина залегает глубокая складка. По лицу Кенсея ничего невозможно понять. Словно тот где-то совсем далеко, в своих законах, строгих правилах, где маршируют в строгих рядах солдаты в аккуратно выглаженной униформе, где всё чётко и понятно, и нет никаких рыжих любого пола, которые могут внести разлад в привычный образ жизни.
Она широко распахивает глаза, услышав слова Роуза, живительным потоком пролившимся в этой пустыне, разорвавших молчание, подобно тому, как первый луч света прорезает тьму на рассвете.
– Так вы пойдете с нами? Пойдете спасать Куросаки-куна? – не выдерживает она, вскрикивая радостно, в глазах разгораются искорки надежды, она переводит взгляд с Роуза на Кенсея и обратно. По лицу первого видна решимость, которая придает сил и уверенности, а вот на мужественном лице Мугурумы не ясно, к какому выводу тот пришел. Орихиме смотрит на него выжидательно, не мигая, боясь, что каким-то неловким жестом, словом, даже вздохом перепортит всё. Наверное, даже слишком выжидательно. Но иначе она не может. Иначе она бы не была собой.
[NIC]Inoue Orihime[/NIC][STA]Солнце Каракуры[/STA]
[AVA]http://s4.uploads.ru/RoMy6.png[/AVA]

Отредактировано GM (22.09.2017 17:02)