Боль. Нарастающая, пронзающая каждую клеточку духовной проекции невидимой акупунктурной иглой. Выжимающая все силы и заставляющая стискивать зубы до скрежета. Опорой для Куросаки оставались Зангецу и обещание психопата в любую секунду овладеть его душой, стоит лишь рыжеволосому ослабить контроль. Именно поэтому он все еще держался на ногах, с хрипом выплевывая отработанный воздух, прикидывая план дальнейших действий и укоряя себя за то, что растратил силы слишком быстро. Маску уже не призвать, да и банкай вряд ли получится. Строгий старик молчал, молчал и белокожий пустофицированный двойник. Казалось, они его просто бросили на произвол судьбы и немилость противников: Айзен вполне мог вмешаться и усугубить и без того плачевную ситуацию. Думать о том, как сейчас Ичиго выглядит в глазах владыки Уэко Мундо и его прихвостня ему было невыносимо. Наверное, именно потому, что в груди еще пылало яростное желание добиться своего и отправиться на помощь Исиде, чья реяцу терялась среди бесконечных песков мира Пустых, рыжеволосый собрался с оставшимися на поддержку его собственного тела силами и вознамерился дать отпор постепенно приближающемуся врагу, которому, кажется, последняя атака не принесла никакого вреда и который был еще полон сил и азарта. И потому, решение Гриммджо свалилось на Ичиго, словно снег в июле, на мгновение превращая арранкара перед Куросаки в некое подобие Одиннадцатого Кенпачи. В его словах и действиях читалась безоговорочная победа - противник стоял на ногах и все еще мог драться в то время, как временный шинигами едва держался на ногах, опираясь на воткнутое в песок лезвие Зангецу. И, как бы это не выглядело со стороны, Джаггерджак действительно был победителем. Как бы себе это не трактовал Айзен.
Ичиго подался вперед, собрался было возразить, но не успел. Сначала не смог собрать сил на ответ, а потом около них возник Айзен, озвучивший свои решения властным холодным голосом, от которого, казалось, подобно гитарным струнам, завибрировали нервы. На краткий период рыжеволосый перестал интересовать Соуске - вниманием предателя завладел посмевший перечить ему Гриммджо. И даже тот факт, что реока отдал победу Ичиго, его ни капли не радовала. Как бы то ни было, победителем он себя не считал, и, даже если заработал право отправиться на помощь Исиде, то в таком состоянии он просто не сможет этого сделать - его одолеет даже самый слабый Пустой, встретившийся на пути, а излечить Куросаки некому.
От духовного давления задрожал воздух, и пусть оно было обращено не к временному шинигами, Ичиго ощутил его силу, заставившую его согнуться и снова выпрямиться. В карих глазах отразилось понимание - всего час назад рыжеволосый был на месте Джаггерджака и сполна хлебнул последствия неуправляемой мощи предателя Готэя.
Чем больше Соуске говорил, тем больше душа Ичиго наполнялась клокочущим гневом. Это какой же скотиной нужно быть, чтобы так уничижительно обращаться со своими же подчиненными? На взгляд Куросаки, Гриммджо был не так уж и плох, и в другой ситуации наверняка можно было бы назвать его если не другом, то хотя бы, союзником. Айзен, кажется, действовал на нервы даже противнику-арранкару - казалось, добровольная сдача была сделана назло реока. Мол, подавись ты своим владычеством и засунь его знаешь куда.
Ичиго для противников словно перестал существовать. В качестве реакции на последние слова арранкара и бывшего шинигами пальцы сжались на рукояти Зангецу, а из груди вырвался короткий хриплый выдох. Он встретился с взглядом голубых глаз и подсознательно почувствовал себя каким-то виноватым. Мало того, что сам влип по самое не хочу, так еще и непроизвольно втянул в это дерьмо эспадовца.
Ичиго посмотрел вслед удаляющемуся Гриммджо и, закашлявшись, выпрямился, завершив свое движение вытащенным из песка занпакто. Хотелось высказать предателю все, что думалось, однако, остатками недобитой осторожности, Куросаки понимал, что сделает себе только хуже, а до черствой души Соуске все равно не достучится. Именно поэтому рыжеволосый некоторое время собирался с ответом и смотрел потемневшими глазами на Айзена, словно подсознательно взывая к его совести.
- Чего ты хочешь добиться? - натужно выдохнул Ичиго, с ненавистью глядя на Соуске. Ведь было понятно, что всю эту авантюру предатель-шинигами затеял не просто так, и у нее есть какой-то конечный результат. - Сколько еще подчиненных ты растопчешь своими собственными ногами? Когда-нибудь, рано или поздно, они все обернутся против тебя. Считаешь себя неуязвимым?
Больше всего хотелось дать негодяю отменную оплеуху - ту, которая, в свое время предназначалась Исиде. При всей противности, у квинси было в несколько сотен раз больше благородства, и при всей ненависти к шинигами, он продолжал им помогать и защищать, пусть никогда и не признавался в этом, и даже злился, когда ему на это указывали. Судят ведь не по словам, а по делам.
И почему Соуске Айзен заинтересовался именно им, Куросаки Ичиго, когда в Готэе было полно сильных противников. И что ему нужно от полуживого противника, которого впору опять запереть в тюрьме?
