Переход из Общества душ в мир живых – это всегда для Рангику волнительное событие. И дело даже не в том, что они покидают поднадоевшие однотипные казармы, душный кабинет и прочие прелести быта шинигами, а в том, что их ждёт там, по ту сторону. Мир живых всегда казался рыжеволосой женщине чем-то особенным, ярким, красочным, как фейрверк, завораживающим, как взлетающий вверх праздничный фонарик. Этот мир был полон тем, к чему стремилось её сердце – красивая повседневная одежда, а не стандартная униформа, разномастные дома с дружелюбными глазами-окошками, наглухо закрытыми или смотрящими на мир цветами в горшках, поблескивающие неоновыми вывесками магазинчики… и запахи, запахи. Уличной еды, духов, моющих средств, бензина… Всё это заворожило Мацумото ещё с первого посещения. Да, стоило признаться, что она была и в местах, которые были немногим чище подворотен и самых захудалых районов Руконгая, но всё равно они казались ей лучше. Другими.
Вот и сейчас, когда за ними закрылись врата миров, а они вступили на землю парка, Рангику вдохнула воздух полной грудью и почувствовала: даже осень здесь совсем другая, а листва на деревьях золотится по особенному. В прогретом воздухе пахло подгнившими листьями и сыростью, неизменной спутницей увядания. Где-то рядом раздавался шум детских голосов. Наверное, школа или детская площадка, несколько женщин гуляли с колясками, мужчина в деловом костюме с телефоном в руках спешил к ближайшей остановке.
Как красиво!
На губах застыла довольная улыбка, Мацумото тряхнула заблестевшими в солнечных лучах волосами, потом посмотрела вниз, как она уже давно привыкла, на своего маленького начальника, который, без всякого сомнения, не мог разделять ни её радости от мира живых, ни её легкомысленного отношения к заданию. Подумаешь, Урахара Киске пропал… а может не пропал. А может вообще не он. Насколько Рангику знала, этот бывший капитан был ещё той мутной личностью, так что если не сам виноват в этой заварушке (мало ли какой эксперимент сбежал, круша всё вокруг!), так может подстроил?
– Магазин Урахары, кажется, где-то там… – она махнула рукой в сторону жилых домов. Мацумото чувствовала себя виноватой после того, как заставила капитана волноваться о себе: попасть в больницу по такой глупой причине! Вот понесло же их без предупреждения в ту лабораторию! Да ещё и эти странные галлюцинации. К счастью, капитан Унохана быстро со всем справилась, а ей оставалось только пристыжено помалкивать и корить свою дурную голову. Ладно, Изуру, ладно, Хисаги. Молодые, зелёные – но её то стрелянного воробья куда понесло? Валялась бы, продавливая диван, как и положено сытой, ленивой кошке, время от времени заливая в себя саке… Но нет же! Захотелось раскрыть сверхсекретные тайны Айзена Соуске? А то ты не знала, какая он сволочь и мразь! Проявить себя? Пусть другие геройством страдают! Показать свою дурость по полной программе?! А вот это получилось!
Правда, Рангику думала, что после такого происшествия её точно никуда не отпустят, слишком уж подозрительно себя ведут. Или же у них больше под подозрением Кира Изуру, чем она… Когда капитан Хицугайя сообщил ей о новой миссии, она ушам своим не поверила, но вцепилась за неё, как утопающий за соломинку. Сменить место! Вырваться на свободу! Отдохнуть от всего, что навалилось!
– Тайчо, ну не делайте такой суровый вид. Морщины раньше времени появятся! Вдруг он вообще решил уехать в отпуск или же за товаром… Сейчас быстро во всём разберёмся, – Рангику всегда знала свои косяки, поэтому сейчас старалась говорить как можно мягче и дружелюбнее, разве что пушистым хвостом вокруг Хицугайи не помахивая. Ей не нравилось, когда капитан был слишком мрачен или же молчалив. Конечно, ситуация не особо располагала к шуткам и веселью, но всё равно хотелось подбодрить и его и себя, и, самое главное, не накручивать ситуацию, как пружину в часах, до максимального завода.
– Как думаете, успею потом пробежаться по магазинам?  – протянула она с улыбкой, срываясь на быстрые шаги в направлении, которое казалось ей правильным. Пусть с этой стороны Рангику в этот торговый квартальчик ещё не попадала, но окружавшие крыши казались ей смутно знакомыми.