Ночь выдалась прохладной. Морозный воздух забирался за ворот косоде, сводил судорогой пальцы, заставляя прятать руки в широкие рукава капитанского хаори. Природа словно потеряла свои живые краски, поблекла и скукожилась, как увядший цветок, а сложенные из плотных духовных частиц, казалось, в любую секунду потеряют свою плотность и растают, как утренний туман, оставив громадный город без защиты.
Но дело было не только в холодном ветре. Воздух был напряженным, как натянутая тетива готового выстрелить лука. Тучи нахмурили брови, и  бледная луна терялась между ними, лишь изредка бросая лучи на темную землю.
Киораку неспешно шел по узкой улице Сейрейтея и осматривался по сторонам. Потратив два часа на безуспешные попытки заснуть, он решил немного прогуляться на свежем воздухе, надеясь, что это поможет прийти в норму. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, звук шагов Шунсуя слышно даже в Руконгае.
Улицы были пусты. Видимо, лишь ему одному пришла в голову мысль выйти на улицу в столь поздний час. Хотя не одному. Впереди себя Киораку заметил спины охранников-шинигами, которые из-за своего черного одеяния сливались с темнотой ночи, отчего казалось, что в воздухе плавали лишь руки с пиками, и голова.
На удивление, охранники Шунсуя не заметили, в конечном варианте появление капитана их слегка напугало. Впрочем, ничего смешного в данной ситуации мужчина для себя не нашел - из-за странных исчезновений, а потом и после объявления тревоги весь Готэй гудел как растревоженный улей, и все шинигами были напряжены до предела, опасаясь любого шороха. Никто не знал, откуда и от кого ждать следующего удара, коль целый отряд пропадает без вести, наводя всех на самые печальные мысли.
Шунсуй перекинулся парой слов с охранниками и собрался было уходить, как вдруг его внимание привлекла одинокая фигура на балконе. Капитан узнал в ней Соске Айзена - лейтенанта Пятого отряда, чей капитан отправился спасать Девятый отряд. Киораку нахмурился. Что-то в этом юноше было странным и необъяснимым, но совершенно не поддающееся никакому описанию. Шинигами увидел Киораку и едва заметно кивнул ему. Капитан кивнул в ответ и развернулся к охранникам, высказав свое мнение по поводу похожей бессонницы у Азена. Кажется, шинигами даже не увидели парня и были страшно удивлены. Это еще больше насторожило капитана Восьмого отряда.
"Почему лейтенант Пятого отряда на ночь глядя возится с бумагами?" - невольно стукнула в голову мысль. - "Неужели он совсем не беспокоится о своем капитане?"
Киораку тихо вздохнул. Он вспомнил Лизу, которая без колебаний унеслась на задание, и Урахару, ворвавшегося в зал последним и уговаривающего главнокомандующего отпустить его помочь Хиори. И пусть внешне это никак не проявилось, Шунсуй тоже волновался о своем лейтенанте и, возможно, тоже отправился бы на помощь Ядомару. Но Ямаджи был прав: броситься сейчас на выручку - значит, не верить в силы своих лейтенантов, которых сами же и выбрали.
Шунсуй добрался до казарм, едва различимых во тьме ночи, и, вытянувшись на кровати, забылся беспокойным сном...
Утром началось нечто невообразимое, поставившее Готэй с ног на голову. Только вот Киораку не спешили рассказать о всех подробностях, ограничившись скупыми словами соболезнования о погибшей Лизе Ядомару. Мускулистые руки непроизвольно сжались в кулаки, но на лице не дрогнул ни один мускул.
"Эх, Лиза-тян..."
Поблагодарив за полученную информацию, капитан развернулся и медленным шагом направился обратно в свои казармы. Слова Ямаджи показались ему тяжелыми, словно камень, тянущий на дно. Ужасные слова "предатель" и "изменник" не выходили из взбудораженного сознания.
Шунсуй остановился. Впереди он увидел Айзена, как видимо, спешившего в свои казармы. В голове вновь всплыли события прошлой ночи, и Киораку решительно двинулся к лейтенанту Пятого отряда.
- Лейтенант Айзен! - окликнул мужчина идущего впереди Соске. - Вы не сильно заняты? Я хотел бы с вами поговорить.
Киораку старался говорить в своей прежней оптимистичной манере, дружелюбно улыбаясь, хотя на самом деле был напряжен.

Иногда Шунсую казалось, что он становится весьма надоедливым для окружающих. Возможно, сейчас не самое подходящее время пользоваться служебным положением, но капитан в глубине души отчасти порадовался тому, что лейтенант не может отказать ему в разговоре, хотя наверняка очень занят. Или, возможно, не хочет говорить. Хотя, наверное, у Айзена есть на это право, и Киораку действительно не ко времени со своими вопросами. Только вот мужчине отчего-то казалось, что темноволосый лейтенант что-то уж совсем не выглядит расстроенным. Или просто пребывает в шоковом состоянии?
Иногда Киораку корил себя за излишнюю подозрительность, которой он часто награждал некоторых шинигами. И все из-за того, что, по верному утверждению Ямаджи, Шунсуй видел в людях порой такое, что на первый взгляд даже и не помыслишь. Вот и сейчас, после той ночной встречи, отчего-то капитану казалось, что Айзен что-то недоговаривает. Но, даже если это и так, не стоит провоцировать лейтенанта на лишние подозрения и торопиться с выводами. В конце концов, Айзен действительно сейчас занят до невозможности, особенно после того, как потерял капитана - ведь в таком случае, обязанности Хирако перекладываются на лейтенанта, а это далеко не самая лучшая участь. Не капитан, а бумаги капитанские заполнять обязан.
"Интересно, утвердит ли его Ямаджи? Ведь это не редкость, когда следующим капитаном становится лейтенант", - подумал Шунсуй, и поднял на шинигами голову.
- Да все нормально, не беспокойся, - беспечно улыбнулся Киораку. - Разумеется, насколько это возможно в такой ситуации. Я не единственный из Готея, кто потерял своего лейтенанта, но все же, в такое неспокойное время нельзя расслабляться.
Он последовал за Айзеном в казармы. Казалось, после той страшной трагедии преобразилось само здание, словно потеряло свой прежний блеск и величие, превратившись в обыкновенные помещения, одинаковые у всех. Все-таки, присутствие капитана привносит в отряд особенные черты, отличные от любой другой казармы. Сами шинигами казались капитану подавленными и растерянными, будто овцы, потерявшие своего пастуха. Странное, конечно, сравнение, но, если не обращать внимание на издевательский смысл, так оно и было: капитаны всегда воспринимались своим отрядом как маяк во тьме, человек, способный едва ли не свернуть горы. И если такого шинигами способны убить, разве это не повод для паники для простых солдат?
А так, внешне помещение мало отличалось от других казарм - то же расположение комнат, те же широкие коридоры с одинаковыми бамбуковыми перегородками и полом из плотной древесины.
Пока Шунсуй шел за Айзеном, он успел подумать о разных вещах. О том, что чувствует Ямамото, потеряв большую часть Девятого отряда. Несмотря на суровый вид, Генрюсай в глубине своей старческой души любил своих подчиненных, как детей, и наверняка остро переживал это событие, втайне ото всех. Потому что главнокомандующий должен оставаться непоколебимым, что бы не случилось. Слабость для него - непозволительная роскошь. Пусть это звучало несколько цинично, но все шинигами были готовы к смерти - как своей, так и боевых товарищей, на войне иначе не бывает.