Дверь закрылась. Тиа непроизвольно выдохнула. Оказалось, что все время этого разговора она была напряжена, как тетива лука. Мальчик с чудовищной силой. Грубый, глупый, недоверчивый. Такой похожий манерами на Сексту, что, иногда казалось, под глазами вот-вот прорежутся бирюзовые стигмы. Акула прикрыла глаза и поднялась с трона, намеренная покинуть зал – здесь ее больше ничего не держало. Гулкие своды, теряющиеся во тьме, белые стены, уходящиев бесконечную высоту. Пятая башня была под стать тому, кто из нее руководил городом Арранкаров: полная секретов, полная кажимостей. Преломляющая пространство. Выверенная четкость линий снаружи, не оставляющая просторов для фантазии и отражения отражений в стекле, полированном мраморе, зеркалах изнутри. Кажущиеся стабильность и монолитность – и легкая невесомая дымка на поверку. Тиа не могла бы поручиться, что эти измышления не плод ее усталого разума. Дни с назначения выдались сложными. Она не могла бы даже в самойстрашной своей фантазии представить, что замок Лас Ночес столь многообразно… склочен. Недовольство разливалось волнами, грозя затопить, утянуть в свою пучину. Кто-то был недоволен своею формой, кто-то – своим местом, у кого-то не доставало привычных конечностей… А кому-то не нравились те, кто его окружал.
Мальчик выпил всю душу, вымотал нервы и ушел не тронутым. К нему не липла грязь чужих разборок. Внутренний стержень веры в свою правоту, пусть и эта вера и была ошибочной, вызывал к нему уважение. Он смело шагал в пасть неизвестности, смело выбирал свой путь сам, не основываясь на чужом мнении. Делал то, что другие почитали невозможным просто потому, что не знал о том, что так нельзя. Такая вера в себя не могла оставлять равнодушным. Теперь Тиа понимала, зачем Владыке так был нужен этот рыжий ребенок с отвратительными манерами. ОН был способен стать для Арранкаров ключом к пониманию их врагов – шинигами. Сстать тем, кто научит Арранкаров быть самими собою. Не зверями, которых поставили на задние ноги, облачили в белые тряпки и назвали именами, а истиной разумной расой. Он может научить Лас Ночес быть выше бессмысленной грызни.
Только… Прежде, чем он сможет хоть что-то дать тем, с кем ему – Тиа верила, что план Айзена-сама сработает – предстоит сражаться плечом к плечу, ему надо научиться понимать их. Это была самая шаткая деталь, самая ломкая во всем механизме.
Она уже была готова направиться к выходу, когда захлопнувшиеся за гостем двери распахнулись.
Он был именно таким, каким покинул ее в зале совещаний с непривычным грузом всеобъемлющей власти на плечах – невозмутимый, с легкой насмешливой искрой в теплых карих глазах. Рейацу вошедшего затопила зал, как цунами, погребающая под собою города и земли. Тихая, невозмутимая, безжалостная. Акула склонилась в поклоне перед своим повелителем, не раздумывая, не задаваясь вопросом о номинальных названиях. Императрица? Полноте, поименовать ее можно было кем угодно, но властителем Лас Ночес, тем, кто собрал их здесь, сделал тем, кем они были теперь, был именно Айзен Соуске. 
- Приветствую Вас, Владыка Айзен, - она не смотрела на него, но и голосом и наклоном головы она выражала почтение. В нем не было подобострастия, с которым приветствовал бы Властелина Уэко Мундо Заэльаполло, не было самоотречения, которое вложил бы туда Куатро. Эти дни, казалось Тиа, приблизили ее к пониманию роли Владыки и поклон этот выражал лишь почтение, без раболепства, а голос – радость от встречи. Не больше и не меньше. Все остальное – после. Она выпрямилась и посмотрела на того, кого без преувеличения можно было именовать Богом.
- Тоусен-сама привел Куросаки Ичиго. Как исполняющая обязанности Императрицы Лас Ночес, я обязана была поприветствовать его и его подопечного, - отвечать стоило по порядку, разматывая ленту событий, виток за витком. – В данный момент Куросаки Ичиго поручен заботам Нэллиел Ту Одершванк. Я посчитала, что ее кандидатура будет наиболее подходящей для заботы о нашем госте, поскольку ее положение не оскорбит его силу, а ее характер уравновесит его вспыльчивость, - проще говоря, только у нее хватит терпения, ума и силы, чтобы удерживать вспыльчивого мальчишку от самоубийства.
- Прежде чем я поведаю вам о происходившем, позвольте обратиться к вам с просьбой? – Если бы Тиа могла сделать это раньше… Но раньше долг держал ее крепкой цепью. Долг и понимание, что на войне бывают жертвы. Сейчас же в дело вступила надежда. Ни на минуту она не забывала о том, что Апаччи может быть еще жива.

- В ходе операции по пленению Куросаки Ичиго, был проведен отвлекающий маневр, чтобы скрыть присутствие в Каракуре командующего Тоусена. Выполнение этого маневра по вашему приказу я поручила одной из своей фракции, Эмилио Апаччи, - она перевела дыхание. Часть доклада о выполнении поручения прозвучала. - Вместе с нею, как выяснилось только после его возвращения, самовольно отправился фрассион Сексты, Риньери Мурата. Ему удалось вернуться живым и согласно его донесению, Апаччи была захвачена, - горло на мгновение перехватило.
Если бы девушка умерла, она могла бы быть спокойной. Не смотря на боль утраты и понимание неспособности защитить ту, что ей доверилась. Но эта смерть не была бы напрасна: она стала бы кирпичиком Нового Мира. Того, о котором они все мечтали. Как бы не было прискорбно это осознавать, но в подобной ситуации смерть Апаччи была выгоднее ее жизни. Следовательно, должно было либо вернуть Эмилио, либо добить ее. Шинигами не должно было достаться ни крупицы информации о их врагах. Не следовало делать их еще более могущественными.
- Я прошу вашего дозволения покинуть Лас Ночес и отправиться в Каракуру, чтобы успеть перехватить ее отправку в Сообщество Душ. В независимости от того, как будет развиваться ситуация, Эмилио не должна быть подвергнута допросу, - она говорила спокойно и ровно, стараясь ничем не выдать того волнения, что снедало ее изнутри. - Благодаря сдвигу времени при переходе через Дангай или Гарганту, я могу еще успеть. Мне не хотелось бы, что бы ее жизнь стала причиной нашего поражения. Так же мне не хотелось бы знать, что ее смерть стала бессмысленной потехой врага и потерей для нас.
Тиа верила в то, что говорила. Она знала, что жизнь Апаччи уже не была лишена смысла, но если речь идет о последней почести воину, которому суждено умереть не в бою, то не смерть ли от руки командира будет достаточным признанием заслуг? Не понимание ли, что как бы там ни было, последнее, что услышит воин, будет слово благодарности, а не слово проклятия. Умереть в бою, защищая то, что достойно защиты, жертвуя собою во имя жизни твоих товарищей, во имя той цели, в которую ты веришь — это достойная смерть. Но если и ее для тебя не осталось — что тогда? Тиа верила, что Повелитель сможет понять. Она верила, что не так уж и велика была эта просьба, чтобы не дать на нее положительный ответ. Для себя она не хотела ничего. Только знать, что дорогое существо выживет... Или иметь право добить ее самой.

Что ж, упреки были достаточно оправданы. Тиа неоднократно осудила саму себя неверном выборе фрассионки для отправки в Каракуру.
Апаччи подходила для миссии не идеально - и поплатилась за это. Как бы не было больно Трес, эта досадная ситуация заставила ее осознать остро и наверняка то, что за ее ошибки винить себя будет не только она сама. Что от ее ошибок будет зависеть слишком многое. Что на ошибки она теперь не имеет права. На ошибки других - в том числе. Вот так и приходит понимание роли правителя. Сразу,наверняка и обухом по голове. Если бы она осталась той, кем была, Васто Лордом, Тиа Халлибел, то вся ее ответственность свелась бы к тому, чтобы не дать убить никого из ее маленькой семьи, не оглядываясь на их ошибки, имея право и силы их исправить в любой момент. Да и не было тогда ошибок у ее подчиненных. Не было и не могло быть. Только она одна отвечала за всех четверых. Только ее гордость была причиной того досадного поражения. Она защищала слабых, не решала за них - только предлагала свой путь.
Сейчас от ее решений зависели решения других. От ее приказов зависело то, какие приказы отдадут своим подчиненным остальные Эспада. Хотели они слушаться, или нет, это был их долг, принимать ее решения к исполнению, раз уж все они поставили свою подпись на этом договоре.
- Это и моя вина тоже, - склонила она голову, в ответ на замечание о Коте. - В моей власти, как назначенной Вами Императрицей, было предусмотреть и предупредить подобное течение событий, - в голове всплыла небольшая подробность неосмотрительно упущенная в ходе предыдущего рассказа. - Однако в его непослушании есть и положительные стороны: информация, полученная от Улькиорры, уточнилась - в Каракуре присутствует больше одного Квинси. Это может стать досадным недоразумением в войне, способным сыграть как нам на руку, так и нашим врагам.
О Лучниках ходили легенды одна краше другой. Рассказывали, что некогда они совершали рейды в Уэко, убивая направо и налево всех, кто попадет в поле зрения. В отличие от шинигами они воспринимали убийство Пустых не как работу. Они видели в этом цель и смысл своей жизни. Этот фанатизм поражал и вызывал восхищение. Тиа не сомневалась, что встретив такого воина, она не оставила бы ему шансов, посмей он угрожать кому-то из тех, кого она защищала. Но истории о их жестокости заставляли воспринимать всерьез упоминание о белоголовом мужчине, прикрывшем мальчишку с голубым луком из рейши.
- Отправка кого-либо с поручением была невозможно, поскольку Ваш запрет об отправке Арранкаров в Каракуру не был отменен. У Апаччи была вполне конкретная миссия, санкционированная лично вами, - заметила Тиа. - Никто не сомневался, что вы вернетесь, поэтому я не сочла себя в праве подставлять кого-либо подобной миссией. Именно поэтому я предпочла бы отправиться туда самой, чтобы быть уверенной наверняка в завершении неустойчивого положения Апаччи. Если же не я, то остается только уже засветившийся Риньери Мурата - его характер таков, что если у него будет возможность исполнить свою миссию не ввязываясь в сражение, он приложит для этого все усилия, и он вынес достаточный урок из своего поражения, что бы не повторить его. Позвольте покинуть Вас, чтобы отдать соответствующие приказы и направить нашего гостя засвидетельствовать Вам свое почтение.
Это не было иронией. Тиа была уверена, что добиться почтительности от рыжего монстра, приведенного Командующим Тоусеном, практически невозможно. Он понимал только силу и был не способен слышать кого-либо кроме себя, за редкими мгновениями исключений. Только Халлибел так же прекрасно осознавала, что Айзен соуске не боится трудностей. Он методично их преодолевал, так что почтительность недошинигами была вопросом времени.
Сейчас она смотрела на своего Повелителя и ждала его дозволения, невозмутимая, прямая спокойная, отринувшая страх и сомнения. Принявшая ситуацию, не как трагедию, а как очередной виток истории. Если она не может отправиться за своим сердцем, она найдет способ вернуться свою подопечную иначе, или не дать ей жить вовсе. Это война. На войне умирают.

Отредактировано Tia Hallibel (16.10.2017 20:12)