Урахара поручил Ририн передать послание капитану четвёртого отряда в Обществе душ, и вместе с посланием отправил очень ценный артефакт, который плюшевая птица несла во вместительной вязаной сумке, переброшенной через плечо. Хорошо ещё, что вещица была небольшой, а то тащить её, да на столь длинное расстояние, стало бы проблематично.
Ещё очень живо стояло перед глазами воспоминание о недавнем унижении, связанном, между прочим, тоже с неким артефактом.
К счастью, Кона не будет рядом. Одним стрессом меньше. Странно даже, как Урахара-сама простил её оплошность и доверил новое важное и ответственное дело. Ририн испытывала благодарность к экс-шинигами, но почти уверила себя в существовании некоего подвоха.
А что, вполне могло быть. Владелец единственного в Каракуре магазинчика духовных талисманов как будто не отличался мстительностью. Но кто гарантирует ей, что он и впрямь такой добродушный открытый парень, каким прикидывается? И что понимает жизненные неудачи адекватно, как большинство людей, а не как-то по-особенному.
Ририн бывала в Обществе душ не в первый раз, но каждый раз путешествие обозначало большие неприятности в недалёком будущем. В её власти оставалось лишь проявить себя достойным образом, чтобы оправдать существование и предназначение.
Невысокие дома, фасады поместий, ровные стены, огораживающие участки казарм, - носили явные следы недавних боевых действий.
Ририн была хорошо наслышана о Восстании занпакто, но увидеть всё самой, хотя бы в лице последствий, а не самого сражения, не ожидала ну никак. Ей почему-то представлялось, что шинигами успеют восстановить прежний облик Сейретей за короткий срок – пару дней, не больше.
Приходилось признать, что за истёкшее время шинигами сильно измельчали.
Для Ририн это было чем-то вроде святого откровения, ведь Боги Смерти на то и были богами, чтобы существенно отличаться от обычных смертных людей.
Провожая взглядом, полным презрения и недоумения группы младших служащих с зелёными перевязями четвёртого отряда, спешивших по повседневным делам, птичка доковыляла до офиса Уноханы Ретсу и не смело постучала крылышком о деревянную окантовку шоджи.
- Доброго дня, капитан Унохана. Можно войти?
Артефакт, сжатый в кулаке другого крыла, засветился тёплым прерывистым светом, как маленький маячок, указывающий кораблям путь в бушующем море. Значит, где-то рядом чужак, о котором предупреждал её Урахара-сама, и о котором она, в свою очередь, должна предупредить Общество душ.

Ририн приходилось не единожды ощущать на себе заинтересованные взгляды людей и шинигами, для которых она представляла удивительный предмет или странное явление, и лишь в последнюю очередь и далеко не всегда – живое существо.
Птичку немного задевало их нездорового любопытство, без скидки на чин лейтенанта или капитана, но она старалась не подавать виду.
Она не слишком-то хорошо знала Унохану Ретсу. Только по рассказам Урахары. Хитроумный торговец был точен и краток в формулировках.
Капитан четвёртого отряда с его слов получалась очень строгой серьёзной женщиной, не приветствующей любого рода легкомысленности в поведении окружающих.
«А не сочтёт ли она моё послание полным бредом? И не считает ли Урахару-сама взбалмошным бездельником, как капитан Сой Фонг».
Ририн собралась развернуться, чтобы уйти и заглянуть позже, когда соберёт больше информаций о своём будущем собеседнике, когда голос, принадлежавший судя по звучанию женщине средних лет, пригласил войти.
Неведомая ранее сильная робость проникла в сердце Души Плюс, отчего птичка едва смогла пересилить себя и не пуститься наутёк.
Она тихонько впорхнула, опускаясь на пол напротив капитана Уноханы, положив перед собой амулет.
Да-да, это был тот самый, который использовали неведомые враги с неведомой до сих пор целью. Урахара-сама изрядно покопался с ним, чтобы перенастроить и кое-что изменить, сделав предварительно почти идеальную копию.
- Доброго дня, капитан Унохана! – пропищала Ририн, разглядывая высокую темноволосую женщину перед собой, как совсем недавно разглядывали её саму шинигами младших рангов. – У меня для вас послание от Урахары Киске.
Она неловко переминалась с лапки на лапку.
- Этот амулет – часть послания. Помощь в борьбе с нашими общими врагами. Он позволит разыскать одну из них, ту, которая сейчас скрывается в Обществе душ, выдавая себя за шинигами.

В последнее время Укитаке всё хуже и хуже чувствовал себя с каждым днём. Пробуждения всё чаще сопровождались болями или приступами, а ведь мало кому было бы приятно просыпаться от кашля, сплевывая кровь и не имея возможности вдохнуть. После восстания зампакто самочувствие капитана оставляло желать лучшего и не предвещало совершенно ничего хорошего, хоть Джуширо старался вести себя как обычно, чтобы никого не обременять своими проблемами, но при этом пытаясь самостоятельно найти пути их решения уже в который раз. Укитаке прекрасно знал, что не сможет помочь своим легким, но это его не останавливало. Он был вынужден подбирать всё новые лекарства для себя, чтобы жить и дышать, поэтому много времени проводил среди книг.
По утрам, если Джуширо не просыпался от приступов, и подъём с футона происходил более-менее спокойно, он стал замечать, что кожа его лица - и не только лица – стала выглядеть хуже, чем должна была. Капитана заботила эта перемена в состоянии, ведь, если о лекарстве для своих легких Укитаке думал, то про кожу и мысли не приходило в голову.
Сегодня он отложил все свои дела и направился в штаб четвертого отряда. Унохана Ретсу никогда не отказывалась и старалась помогать Джуширо по мере своих возможностей. К тому же капитан не приходил с пустыми руками, он сам предлагал что-то новое испытать на себе, надеясь, что эффект продлится дольше, чем в предыдущий раз. Укитаке старался не пользоваться добротой и отзывчивостью Уноханы слишком часто, поэтому всегда терпел до последнего, пока боли не становились совсем невыносимыми и ничто не помогало избавиться от них так же, как и от приступов, которые только учащались и не давали забыть о себе хотя бы на неделю.
Весь в своих мыслях Джуширо направлялся к капитану четвертого отряда, чтобы предложить ей обговорить то, что он нашел в одной из книг.
Укитаке неторопливо шагал по деревянному полу, возвращаясь мыслями к тому, что до сих пор жив, а это значит только одно - его предназначение еще не исполнено. Только вот эти неожиданно возникшие проблемы с кожей сбивали с толку, они будто кричали о том, что состояние ухудшилось и нужно было скорее что-то предпринимать, пока его организм совсем не прекратил функционировать. По крайней мере, легкие являются тем ресурсом, без которых жизнь любого невозможна.
Оказавшись в нужном месте, Джуширо осторожно постучал, услышав голоса, и обратился к капитану.
- Унохана-сан, доброго утра. Я нашел кое-что новое для лечения в одной из книг и хотел бы поговорить об этом, у вас есть есть немного времени для меня?
Быть может она занята и передумала? Я не вовремя? Не хотелось бы мешать, но мне необходима её помощь.

- Прошу меня извинить, - Унохана Ретсу была сама забота и такт. Только в глазах скрывалось нечто, чего никоим образом не хотелось будить понапрасну.
Посланница Урахары с первых же минут разговора произвела на капитана четвёртого отряда впечатление нервного, импульсного ребёнка, привыкшего командовать, а не подчиняться. В ней было много женского и много птичьего.
Капитан задумалась, не влияет ли на характер Души Плюс смена обличий? Или всё дело исключительно в удивительных совпадениях?
Наверное, не стоило начинать серьёзного разговора, пока гостья не успокоится. В противном случае у них может не получиться конструктивной беседы.
- Я лишь хотела, чтобы вы почувствовали себя как дома.
«И ни о чём не волновались».
Нежные, добрые, мягкие глаза Уноханы сверкнули сталью, от которой у большинства жителей Сэйретея появлялась слабость внизу живота, и начинали трястись коленки.
Постучали. Не совсем вовремя. А может, даже очень кстати.
Капитан тринадцатого, самого несчастливого из всех отрядов Готей 13 стоял за дверью, терпеливо ожидая, когда ему разрешат войти. Унохана мгновенно почувствовала его присутствие, ещё до того, как раздался стук, а затем знакомы голос.
В его ауре виделось много фиолетового цвета, цвета боли и страданий. И смерти…Знавшая не понаслышке о том, каково это жить со зверем внутри, вечно разъедающем и отравляющем душу, капитан четвёртого отряда была, пожалуй, единственной, кто действительно хорошо понимал его.
Каждый день просыпаться, зная, что вот ещё несколько часов отпущено тебе на возможность оставить след после себя. Искупить грехи, явные и неявные.
И всё же… Ни кто из капитанов не сражался в такой постоянной близости со смертью. Даже она, даже Зараки. А потому Унохана испытывала глубокое уважение к силе духа Укитаке, который в течение стольких лет не утратил способности любить жизнь такой, какая она есть, несмотря ни на что.
- Входите, прошу вас, - пригласила женщина, мельком отметив, как неодобрительно посмотрела на входную дверь Ририн.
- Мы поговорим об этом немного позднее, - Унохана убрала амулет на стол, в сторону от подноса с чашками и алюминиевой формочки с медицинскими инструментами.
Несколько минут она вполне могла посвятить здоровью капитана Укитаке. А Ририн пока успокоится и соберётся с мыслями. Небольшая передышка пойдёт ей на пользу.
- Как ваше самочувствие? – обратилась темноволосая целительница к коллеге, возвращая взгляду привычную теплоту. – Что за лечение?

Капитан четвёртого отряда совершенно не понимала серьёзности положения, в котором оказались они все, раз с такой лёгкостью отодвинула разговор о послании до лучших времён, предпочтя важным вещам заботы о психическом спокойствии некоторых праздношатающихся личностей. Ририн нервничала, понимая, что любые возражения вряд ли будут приняты, а логичные доводы в пользу неотложности первоначального дела вряд ли будут выслушаны. Кто она такая, в конце концов? Всего лишь Душа Плюс, а к Душам Плюс любой уважающий себя шинигами всегда относился с высокомерием, воспринимая их, как ценные вещи или слуг, если вообще замечал. Извинения плюшка приняла молча, и так же неодобрительно молча проводила взглядом, как Унохана переместила талисман куда-то к себе на стол.
«Лишь бы не потеряла, лишь бы не потеряла. И меня ещё называют курицей?!»
Ририн не сразу поняла, что неожиданный посетитель – тоже капитан. Она поняла это только тогда, когда ему разрешили войти и в комнате главной целительницы общества душ появился высокий седовласый мужчина в белом хаори с длинными рукавами, которые отмечали его возраст и опыт наравне с Уноханой Ретсу.
Птичке сразу стало неуютно и стыдно за недавнее возмущение.
«Хорошо хоть вслух ничего не подобающего не ляпнула. Позор. Какой позор! Лучше бы Урахара-сама отправил не меня, а Клода. Уверенна, с его манерами, вышло бы гораздо лучше. А так облажаться может лишь Кон».
Но послали её, а не Клода, и потому надо взять себя в руки и быть паинькой. Возвращаясь мыслями к положению Душ Плюс в обществе шинигами, Ририн отметила про себя, заглянувший в гости капитан, хоть и улыбнулся ей, но не сказал ни слова. И не счёл нужным познакомиться с ней. Его могло извинить только то, что хоть капитан и должен был в своей шинигамской жизни хоть раз видеть Душу Плюс, но Душу Плюс, заточённую в теле плюшевой игрушки о-очень сомнительно, что он когда-либо видел.
Ририн решила не влезать в разговор шинигами со своим ЧСВ, сочтя, что может только напугать старикашку (ну раз у него белые волосы), и притворилась самой настоящей плюшкой. Авось, так он скорее решит проблему и уйдёт, позволив вернуться к миссии посланника. Но не тут то было. Похоже, гость решил прописаться здесь надолго, судя по его впечатляющей вводной речи и предупреждении, что его проблема может занять порядком времени.
Птичка не выдержала испытания, и испустила тяжёлый страдальческий вздох.

- Конечно, ничего страшного. Мне не составит труда подождать, – заверил он капитана четвертого отряда.
Взглянув на маленькую плюшевую игрушку в виде забавной птички, Укитаке даже не сразу понял, что Унохана представила именно ее. Но, немного придя в себя, Джуширо мягко улыбнулся, поприветствовав таким образом странную гостью. Он собирался сказать что-то иное в качестве приветствия, но голова его была забита абсолютно другим, так что пришлось промолчать. Мужчина был слегка удивлен тем, что капитан четвертого отряда предпочла уделить внимание не его вопросу, а той информации, что принесла эта маленькая птичка. Конечно, его здоровью ничто не угрожало, да и Унохана никогда бы не подвергла его опасности. Более того, у Укитаке абсолютно не было поводов сомневаться в том, насколько умной была эта женщина, так что он мог себе представить, насколько важна была для Сообщества Душ информация, переданная с Ририн, раз даже его персона не была столь важна в тот момент.
Пока капитан четвертого отряда заботливо разливала чай по кружкам, Укитаке своей легкой и плавной походкой прошел немного вглубь комнаты и присел на свободное место. Весь его внешний вид говорил о том, насколько он был спокоен и умиротворен. Однако нахмуренные брови выдавали некое беспокойство. Или Укитаке всегда был таким? Разве плавные движения, спокойное лицо с добрыми глазами и мягкой улыбкой, практически бесшумная походка не были неотъемлемой частью его образа? Даже речь представляла собой поток теплого и легкого ветерка, всегда безоговорочно вежливая. И действительно, лишь нахмуренные брови могли показать, насколько он серьезен и сосредоточен в определенный момент времени. Ему было, с одной стороны, интересно, что же могло произойти такого важного и не терпящего отлагательства, с другой же стороны, Джуширо, который так ценил спокойные моменты в Сообществе Душ, был встревожен тем, что именно Урахара Киске являлся тем, кто отправил сюда Ририн с неким заданием или же новостями. Укитаке понимал, что просто так он не стал бы контактировать с ними, и этот факт наводил его на мысли о том, насколько важно было выслушать эту маленькую птичку, причем как можно скорее. Ведь, возможно, действовать придется довольно быстро.
В своих раздумьях Джуширо совсем забыл о том, что он здесь не один. И пока капитан Унохана разливала чай, Укитаке ещё раз взглянул на Ририн. Она была очень маленькой, ничем не выдавала присутствие в ней Души Плюс. Просто маленькая и очень забавная плюшевая игрушка. Однако выглядела она довольно испуганно и даже озадаченно. Наверное, дело в том, что ей никогда не доводилось находиться в присутствии двух капитанов сразу. Либо она просто обеспокоена присутствием здесь постороннего человека, ведь задачей ее было поговорить с капитаном Уноханой. Так что волнение было вполне оправданным.

Кёораку Шунсуй неуютно кутался в свое кимоно. Погодка сегодня выдалась довольно мрачная, слабо светившее солнце то и дело скрывалось за тучами, и сильный ветер постоянно норовил унести его шляпу в продолжительный полет по Сейретею. Он искал своего лучшего друга. Разведка и опрос свидетелей (Кийоне и Сентару), показали, что Укитаке направился в казармы 4 отряда. Узнав это, Шунсуй скривился, как если бы отпил дрянного саке. Болезнь Джуширо не была ни для кого секретом, однако в последнее время, ему определенно становилось хуже. Это беспокоило Кёораку. Очень тяжело было смотреть на то, как болезнь потихоньку съедает его друга. Нет, конечно Укитаке не собирался просто ложиться и помирать, он боролся да еще как! К тому же, капитан Унохана никогда не отказывала ему в помощи. Вместе им удавалось сдерживать болезнь, но тем не менее... Тем не менее, болезнь определенно прогрессировала, а полностью вылечить её невозможно.

Как же все это по дурацки... Умереть, лишь для того чтобы стать душой и мучаться при этом от болезни, - в который раз эта мысль посещала капитана 8 отряда.

Шунсуй добрался до барак 4 отряда. Он уже чувствовал реацу своего друга. Пройдя несколько коридоров (по пути Шунсую попалась группа юных девушек, явно новеньких в отряде, однако Кеораку благоразумно решил не пытаться с ними флиртовать, все же капитан Унохана была неподалеку). Дойдя до дверей кабинета, Кёораку постучался, и не дожидаясь ответа вошел. Пред ним предстала идеалистическая картина чаепития. Впрочем, была в ней одна деталь, выбивающаяся из картины. А именно небольшая плюшевая игрушка, похожая на птицу в платьеце с капюшоном. Игрушка определенно была живой. В некотором смысле.

Душа плюс что-ли? И откуда ты тут только взялась?

- Унохана - тайчо, - Кёораку почтительно склонил голову в знак приветствия. - Прошу прощения, что отвлекаю вас от разговора, но мне надо было повидаться с Джуширо.

Кёораку повернулся к капитану 13 отряда.

- Укитаке, старый друг, в последнее время с тобой стало очень нелегко увидиться, - с улыбкой произнес Кеораку.

Отредактировано Shunsui Kyōraku (10.07.2016 09:48)

Укитаке был несколько увлечен своими мыслями. Сегодня один из тех дней, когда ему было сложно на чем-то сосредоточиться или принять на свой счет, пока не обращаются конкретно к нему. А потому капитан 13 отряда позволил себе пребывать в своих мыслях, прокручивая в голове варианты того, что же ему делать, всё-таки, с тем количеством информации о вероятном лекарстве, которое могло ему облегчить жизнь чуть дольше, чем обычно. Джуширо позволил себе немного расслабиться, раз уж не предупредил о своем визите, а Унохана была занята, и наслаждался чаем и угощением, что было предложено. Мужчине нравилось проводить время в приятной компании за приятными разговорами, поэтому, если Шунсуй заглядывал к нему и звал куда-то или приходил без приглашения и оставался на некоторое время, Укитаке это приносило лишь радость.
Словно в ответ на его мысли раздался стук, и в помещение вплыл Кёраку, чему Джуширо был удивлен, но определенно рад, а еще и после слов о том, что тот искал его.
- Я рад, что ты нашел меня, Шунсуй. Давно не виделись.
Наверное, капитан 8 отряда являлся единственным, кто заставлял Укитаке буквально сиять. Мужчина и так был достаточно доброжелательным и всегда улыбался, даже если плохо себя чувствовал, говорил, что всё в порядке, не имея сил встать с постели, но, когда рядом оказывался Кёраку , Джуширо именно «сиял», иначе это не назовешь. Никто не знал наверняка, было ли дело в том, что они старые друзья и у них настолько доверительные отношения, или дело было в чем-то другом. Если у кого-то и возникали в голове подобные вопросы, то ни один из них точно не был озвучен, но факт оставался фактом, что Шунсую Укитаке всегда был рад.
Сколько бы времени не прошло, их дружба была нерушимой. Именно Кёраку всегда оказывался рядом, когда Джуширо нужна помощь, именно он всегда справлялся о самочувствии и, пусть в свойственной только ему манере, заботился о друге. А Укитаке, в свою очередь, всегда мог подставить свое плечо и поддержать, несмотря на то, что порой сам едва стоял на ногах. Странное стечение обстоятельств. Капитан 13 отряда и так слишком был увлечен мыслями о новом лекарстве, а тут еще и Шунсуй пришел – совсем прекрасно! Мужчина мигом вспомнил о том, что ему еще не успел рассказать о том, что нашел в одной из книг. С каждой последующей секундой после появления друга Джуширо всё отчетливей понимал, что ему срочно нужно поделиться своими знаниями и новой идеей с Кёраку. В такие моменты он отчего-то становился таким нетерпеливым, как мальчишка, которому не сидится на месте больше пяти минут.

Ририн чувствовала расслабленность во всём теле. Как же приятно, оказывается, сгрузить с себя ответственность на чужие плечи. Поручение Урахары Киске было слишком серьёзным и важным для простой Души Плюс. В отличие от Кона она не страдала завышенной самооценкой, прекрасно понимая, что от того, насколько хорошо справится с возложенной на неё задачей, возможно, будет зависеть не одна жизнь. Теперь об этом пусть трещит голова у других.
Птичка с комфортом устроилась на своём месте и включилась в роль простого наблюдателя – до тех пор, пока её не выгонят домой.
Судя по всему, либо это произойдёт довольно скоро, либо про неё просто забудут, поскольку явился ещё один посетитель. К тому же ещё один капитан. Здоровый, как буйвол, судя по шумному поведению и фамильярности, с которой он вёл себя и говорил, и заросший, словно обезьян.
Ририн находила небритость у мужчин верхом неприличия, но вынуждена была смиряться, учитывая, что собственный патрон грешил тем же самым.
Наблюдая глазками-бусинками с ленцой уставшей от долгого перелёта птицы за капитаном восьмого отряда Душа Плюс размышляла про себя, кто такая Нанао-тян, и чем она заслужила несчастье работать на такого безответственного типа.
«Должно быть, это его лейтенант. Или третий офицер».
Ририн шевельнулась, приводя в порядок немного помятые «пёрышки».
Когда небритый капитан поведал, что привело его в отряд, Душа Плюс поняла, что пора собираться – и так задержалась. Слушать продолжение ей не хотелось – оно обещало быть длинным и не очень приятным. Как и дожидаться следующих гостей или реакции капитана Уноханы.
Ей было немного интересно, как поступит дальше женщина, но ради одного этого оставаться находился бессмысленным. Урахара, наверное, с нетерпением ждёт отчёта.
Спустившись на пол, птичка кашлянула  кулачок, привлекая к себе внимание.
- Унохана-сама, мне пора возвращаться, если вы позволите.
Вроде от неё больше ничего не требовалось, так что вряд ли найдутся весомые причины, чтобы задержать её. Амулет оставался в надёжных руках, как и послание. А от неё в таком дела мало толку.
Ририн вздохнула про себя – ведь как хотелось, показать нужность и важность, насколько она может быть полезна, но никто толком даже не обратил на неё внимания. Тяжело быть плюшевой игрушкой. Такое положение подходит только для Кона.

Стоило им встретиться с Шунсуем, где угодно и при каких угодно обстоятельствах, всё остальное теряло всякий смысл. Укитаке уже и думать забыл о том, что хотел что-то рассказать Унохане, хотел посоветоваться или поделиться своей историей о том лекарственном цветке, который мог ему помочь избавиться от участившихся в последнее время и преследующих его приступов. Сейчас он был полностью увлечен другом, с которым они не виделись чуть ли не самое рекордное количество времени за всю историю их дружбы.
Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Джуширо вспомнил о том, что находится на территории четвертого отряда и что сам пришел к капитану, хотел обсудить с ней свои мысли насчет того, что вычитал в очередной книге. Мужчина тепло улыбнулся, а внутри почти похолодело.
- Унохана-сан, конечно, я расскажу всё, что хотел, правда сейчас мне это уже не кажется таким замечательным, как раньше, но прийти сюда и отвлекать вас от работы, чтобы уйти, ничего так и не сказав, мне не стоит.
Было сложно сосредоточиться, когда мысли уже были далеко отсюда, да и когда на душе становилось хорошо, никакие лекарства были не нужны. Укитаке давно стал замечать за собой, что перестал стремиться лечить себя так активно, как раньше. Ему было хорошо в кругу людей, которые его окружали и дарили свою заботу или просто внимание. Так и сейчас... Кёраку приносил вместе с собой ощущение комфорта и спокойствие, Джуширо сразу чувствовал себя так, словно сидит возле пруда и наблюдает за рыбками, которые то и дело снуют туда-сюда, стараясь ускользнуть друг от друга. Становилось так легко, что Укитаке хотелось хохотнуть. Но делать это здесь было бы верхом наглости, а потому капитан сдержался и подавил свой порыв отшутиться и сказать, что всё в порядке, и он передумал рассказывать легенду о «неведомом» цветке, который рос неизвестно где.
- Шунсуй, ты тоже можешь послушать, только не смейся, что я «вычитал небылицу в очередной книге» - Укитаке вздохнул и потер вмиг заломившее плечо, начиная свой рассказ. – Говорят, что на севере Руконгая растет цветок, чьи клетки обладают высоким уровнем регенерации, что позволяет им встраиваться в организм на место больных, замещая их полностью. Звучит не слишком правдоподобно и есть мало подтверждений тому, что он на самом деле существует, но кто-то его и вправду видел.
Мужчина пожал плечами, снисходительно улыбаясь, понимая, как глупо всё это звучит, но ничего не поделать. Можно было проверить, но только ради этого идти так далеко не имело смысла.
- Унохана-сан, простите, что побеспокоил вас сегодня – начал Джуширо, - сейчас я проговорил это вслух и осознал, что слишком легко поверил в какую-то ерунду.

Отредактировано Ukitake Jushiro (25.07.2016 17:23)

Кёраку не часто называл его по фамилии, а если называл, это не сулило ничего хорошего. Значит друг думал о его слишком поспешных выводах и неприятных словах. Словах отчаявшегося человека. Как ему удавалось видеть... видеть Джуширо насквозь? Малейшее изменение тона, выражения лица. Шунсуй всегда безошибочно угадывал, что именно чувствует в этот момент друг и Укитаке был бесконечно ему за это благодарен, ведь он никому больше не доверял так, как Кёраку и поэтому с ним казался всем окружающим таким жизнерадостным и открытым.
Капитан выдавил полуулыбку и с благодарностью посмотрел на друга, тот останавливал его, будто мысленно брал за руку и сжимал ладонь в своей, показывая этим жестом, что всё будет хорошо, нужно держаться и всё придет в норму. Иногда Шунсуй приобнимал Джуширо по-свойски и просто улыбался, смотря в глаза. И в ответ можно увидеть в его глазах всю заботу, которая идет прямо из сердца и открывается Укитаке, когда этого так не хватает и мужчина готов опустить руки и больше не искать ничего, умереть, как должен был еще в детстве.
Джуширо кивнул и посмотрел на Унохану, в ожидании вердикта, в ожидании ее мыслей по поводу рассказанного им. Хотя с другой стороны... что она могла ответить? Стоит идти или не стоит? Нужно ли проверять эту с виду бредовую легенду? Разрешение то Укитаке было не нужно, а вот о целесообразности будущих поисков нужно было всерьез подумать.
- Шунсуй, скажи, если я решусь-таки пойти, ты отправишься со мной? Я могу на тебя рассчитывать? – спросил, не поворачивая головы. Сейчас ему хотелось именно услышать это, а не видеть в глазах на долю секунды мелькающее сочувствие в такие моменты. Жалость ото всех, неизменно проскальзывающая в глазах, когда каждый из жителей Сейрейтея видел Джуширо или слышал о его болезни. Мужчина собрал волосы и перекинул их на правое плечо, он трогал волосы всякий раз, когда не был уверен в себе или в ответе собеседника или в том и другом. Хотелось заплести, пропустить сквозь пальцы или просто-напросто потеребить их, чтобы отвлечься от дурных мыслей, всё больше сейчас наполняющих его сердце и голову, от которых избавиться было тяжело в одиночку. Сейчас Укитаке был рад, что рядом Кёраку, ведь они давненько не виделись... но почему? Джуширо стал избегать его, чтобы не травмировать друга своим стремительно ухудшающимся состоянием.
Я не хочу, чтобы кто-то видел, как меня скручивает от боли или как, при очередном приступе, просыпаюсь весь в крови и не могу дышать. Мне всего лишь хочется оградить от этого и Шунсуя. Нет ничего хуже, чем видеть жалость или боль в его глазах.