Они были очень похожи, но это ничуть не способствовало сближению, а, наоборот, отталкивало их друг от друга, как одноименные заряды.
Хирако Шинджи никогда добровольно не доверился бы кому-то вроде себя, и поэтому он никогда не доверился бы и Урахаре Киске.

Гриммджоу не был заядлым сексистом, как например тот же Ннойтора, который ни во что не ставил женщин. Гриммджоу не имел ничего против, уж скорее наоборот – чем милее мордашка и больше грудь – самое то, но чтобы оставлять бабу за главную?
Тия конечно была умной и справедливой, но разве...

Это их путешествие по каменном лесу Уэко Мундо невольно напомнило произведение Льюиса Кэрролла, вот только там блуждала некая витающая в облаках особа, а тут на Алису мало кто тянул… Во всяком случае, Исида с Юмичикой точно на эти роли не подходили. Орихиме бы вот прекрасно вжилась в эту роль. А так… Разве что Роуз успешно справлялся с ролью вечно спешащего и ничего не объясняющего кролика, который мелькал впереди, словно белым хвостом, своими волнистыми волосами, да Урахара напоминал одновременно помесь Чеширского Кота и Безумного шляпника.

Шашлычок куда аппетитнее, если стоит на месте и ждет, когда его съедят.

- Ваши знания о пустых весьма поверхностны, а ваше мнение, скажу вам честно, мало чем отличается от мнений моих сородичей. Правда вы, очевидно, считаете, что сильно отличаетесь от тех, кого создал Айзен. - и хотя беседа принимала довольно колкий характер, Риньери все же был частично рад, что шинигами не спешит размахивать заточкой. Пускай он себе язвит, в конце концов, что он может знать о том, чем был, скажем, тот же самый Риньери до прихода Айзена, и чем он стал после? Он ничего не знал. Абсолютно, от этого, слушать этого шинигами было весьма забавно, и Мурата даже стал надеяться, что эта беседа закончится более-менее мирно.

Осмотрев лишенный растительности песочный холм, парень, стиснув зубы и сжав кулаки, начал бодро подниматься по нему. По мере подъема по бархану ноги все глубже увязали в песке, а подъем становился круче, и восшествие на бархан, которое сначала казалось таким пустяком, неожиданно превратилось в изнурительное занятие. Через некоторое время бодрый шаг Абарая сменился шатающейся походкой. Следы, остающиеся позади парня, тянулись чередой небольших песочных воронок, четко показывающих, что парень идет не по четкой прямой линии. Ноги, вязнущие по щиколотку в песке, было все труднее переставлять. Но упорство принесло свои плоды, и гребень бархана был достигнут. Пустыня и дальше простиралась до самого горизонта, но уже была разбавлена большим строением. Расстояние до этого то ли города, то ли еще чего непонятного Ренжи определить не мог. Вроде оно находится не так уж и далеко, но не стоило забывать, что и бархан вроде бы как находился близко.

...откуда-то спереди и сверху пришел звук.
Чистый, как голос рассветного горна. Прозрачный, как вода в горном ручье. Ему вторила высокая-высокая хрустальная нота.  Несколько глубоких, темных густых переливов – и снова звук горна.
Плавно затихающий, по нисходящей.
Будоражащий не сердце, не душу даже – самую суть.

Ощущение складывалось такое, будто бы с того момента прошла целая вечность, а тонкая и острая сталь успела изрядно истосковаться по свежей, теплой крови и приятному соприкасанию с живой и мягкой плотью. Ему давно не хватало вида бардовых капель на светлом, металлического запаха в носу и точно такого же металлического привкуса во рту, если конечно противник успевал оставить удары на самом арранкаре