[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Киораку нечасто покидал казармы, с удовольствием соглашаясь с устойчивым выражением из мира живых, говорившем что-то вроде "мой дом - моя крепость", хоть и не до конца понимая смысла и интерпретируя его по-своему. Для каждого капитана помещения собственного отряда и составляли эту "крепость", в которой они могли вести себя так, как им заблагорассудится, становились островком собственной империи, демократии или тирании - как кому было удобно. Шунсуй упорно не соглашался с мнением своего лейтенанта относительно своего характера, который Нанао безжалостно заклеймила иероглифами "лентяй" - лично Киораку считал весьма занимательным наблюдение за звездами или послеполуденный сон на крыше собственных бараков после парочки-другой десятков пиал саке. И если Зараки находил интересным бродить по округе, выискивая иные пути к своей казарме, то Киораку при возможности не покидал бы своей территории вообще. Но видят высшие силы, не судьба ему была спокойно дождаться, пока вся эта шумиха с занпакто утихнет и рассосется, а ждать у гарганты погоды капитан не собирался. У него появилась причина покинуть кабинет, и сейчас мужчина неторопливо вышагивал по широкой улице по направлению к едва виднеющейся отсюда башне, являющейся ориентиром казарм Двенадцатого отряда.
Если бы Ассоциация Женщин-шинигами в своих многочисленных опросах задала вопрос о том, в каких казармах капитану Киораку не хотелось бы находиться больше всего, Шунсуй без колебаний выбрал бы отряд Маюри Куротсучи. И пусть в обычное время капитан Восьмого отряда весьма дружелюбно относился ко всем коллегам, все же главу Научно-Исследовательского центра он тихо недолюбливал и подозревал, что в ответ получит аналогичное признание, если таковое хоть когда-нибудь состоится. К счастью, капитан пересекался с Маюри редко, в основном, на общем собрании капитанов, по воле судьбы разделенные Тоширо Хицугаей. Но сегодня, после состоявшегося разговора с Укитаке, радостно сообщившем о возвращении Согьё но Котовари и проведении предварительной проверки Катен Кьёкотсу, Киораку пришел к выводу, что по какой-то причине его занпакто так и не добралось до хозяина. Вычислив логическим путем того, кто некоторое количество времени работал с духовными мечами, Шунсуй решил нанести ему дружеский визит с целью узнать правду.
Казармы Двенадцатого отряда встретили капитана тишиной и спокойствием. Не сновали туда-сюда рядовые шинигами, не было слышно разговоров и прочих признаков живого существования, характерных для других отрядов. У входа Шунсуя встретила неприметный лейтенант Маюри, Нему, которая, получив краткий ответ на вопрос о том, что Киораку здесь нужно, кивнула и провела мужчину запутанными коридорами к кабинету капитана, после чего поспешила покинуть Киораку.
Некоторое время Шунсуй не решался войти, чувствуя себя ребенком, отвлекающим отца, занятого важным делом и которому нет никакого дела до детских забав. Рейацу помещения была резкой и неприятной и, при внимательном изучении, могла рассказать больше, чем потаенные (и, возможно, реальные) скелеты в шкафах.
Но отступать было не в характере Киораку, поэтому он кашлянул, привлекая к себе внимание, и шагнул в неплотно прикрытую дверь.
- Доброе утро, капитан Куротсучи! - дружелюбно улыбнулся Шунсуй спине напротив себя - Маюри, как обычно, сидел за компьютером, изучая очередную диаграмму.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (14.10.2018 21:00)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Киораку был готов поклясться, что его появления Маюри если и ждал, то с большой неохотой. Впрочем, Шунсуй не причислял себя к каким-то особенным шинигами - Куротсучи одинаково ненавидел, кажется, все, что его окружало - от раздражающе жужжащей около его уха мухи до главнокомандующего, на чьи собрания он был обязан приходить, бросая все дела, которые ему были милее и важнее всего, что происходило вокруг. Вот и сейчас ученый даже не соизволил развернуться, не то что ответить на приветствие. Впрочем, капитан Восьмого отряда больше удивился иной реакции, посчитав сидевшего за компьютером коллегу клоном или самозванцем. У каждого проводника душ была своя манера общения и способы самозащиты, и резкий тон Маюри для Шунсуя не был в новинку.
"А ты вообще когда-нибудь бываешь свободен?" - мысленно усмехнулся мужчина, непринужденно засунув правую руку в складку косоде, улыбаясь так же дружелюбно, как обычно при встрече с хорошими друзьями или собственным лейтенантом. Именно улыбка и добродушное выражение лица уже не раз вводило врагов в ступор, заставляя гадать, что на этот раз придумал их противник. Жаль, что на Маюри этот трюк явно не подействует, да и не собирался Киораку это проверять, не затем пришел.
Тем не менее, несмотря на недоброжелательное отношение, Куротсучи все же не прогнал коллегу из казарм, а значит, остатки хорошего тона все еще сохранил. Это уже радует и вселяет слабую надежду на успех.
Но начинать с места в карьер Шунсуй не стал - учитывая редкие, но меткие словесные перепалки, случающиеся у него с Маюри, с таким собеседником нужно держать ухо востро, и отчего-то капитану казалось, что со стороны Куротсучи он получит такое же отношение.
Киораку так и подмывало ответить на вопрос ученого фразой в стиле "Да просто так, мимо проходил, решил в гости заглянуть", но  ради минутного удовольствия  рисковать серьезной целью не стал. Даже Король душ не знает, что на уме главы научно-исследовательского центра, чего же пытаться его понять Шунсую?
Мужчина как бы невзначай положил левую руку на рукояти дайсё, почти не заметные в полумраке комнаты, и протянул, глядя куда-то поверх головы Маюри, в одному ему известную точку чуть ниже потолка:
- Разумеется, по пустяку я не стал бы тебя беспокоить. Поскольку вся эта шумиха с занпакто поручена вашему центру, хотелось бы знать хотя бы примерные итоги восстания. Увы, мне не довелось оказаться в центре событий, а оставаться в неведении тоже как-то не хочется.
Говоря это, Шунсуй уже даже выстроил в голове примерный план ответа Куротсучи - требовать от него, пусть и в завуалированном виде, подробного отчета о восстании занпакто так же бесполезно, как приказать солнцу подниматься на западе вместо востока. С другой стороны, Шунсуй оставался непоколебимым и дружелюбным до отвращения, прекрасно осознавая, что подобной слащавости Маюри не выносит, и поэтому сделает все, чтобы визитер как можно скорее убрался из его лаборатории. А капитан сделает это лишь тогда, когда получит ответы на свои вопросы, особенно на тот, ради которого глава Восьмого отряда вообще сюда приперся.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (15.10.2018 00:21)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Шунсую показалось, что и без того резкий и стерильный до безобразия воздух наполнился таким презрением, которое можно было почувствовать каждой клеточкой кожи, состоящей из мельчайших пластинок духовной энергии. Если бы разговор состоялся, скажем, в казарме Первого отряда, вряд ли бы Маюри так явно напирал: о вспыльчивом характере Ямаджи ходили слухи по всему Сейрейтею, и горе было бы тому, кто захотел убедиться в этом лично. Но сейчас Куротсучи, как говорится, находился на своей территории и с большим удовольствием демонстрировал каждому находившемуся в его владениях шинигами его тупость и ничтожность по сравнению с бесспорным авторитетом главы научно-исследовательского центра - один едкий смешок, брошенный в сторону капитана Восьмого отряда, чего стоил! Шунсуй поймал себя на мысли, что эта проверенная временем система работает в обе стороны, и наверняка Маюри подумал о том, к чему секунду назад пришел Киораку, на пару мгновений раньше.
"Ах, какая насмешка судьбы! Как бы мне не  хотелось, но, кажется, с ним меня роднит натренированная с годами проницательность", - раздосадованно подумал Шунсуй, окидывая взглядом колбы и пробирки, коими была заставлена едва ли не половина пространства в комнате, гадая, мог ли он, как говорили в генсее, в иной жизни быть таким же замороченным на науке ученым. Ну неет, скорее, безжалостным охотником, как Зараки, но книжным червем - точно нет.
Едкие и ядовитые, как пары его занпакто, слова Маюри резиновыми мячиками отскочили от темных стен, намереваясь сбить с пути непрошибаемого спокойствия обладателя вьющихся каштановых волос. Разумеется, все время выслушивать унижения не способен никто, даже тот, в ком воплотится образ терпения, но Киораку в очередной раз не позволил негативным чувствам взять над собой верх. В конце концов, перевоспитать его не получится, хоть об небесный свод разбейся - Куротсучи всегда считает правым только себя одного, не взирая ни на чины, ни на опыт, ни на преданность. Даже на своих подчиненных смотрит свысока и никем не дорожит.
"Удобная теория. Если тебе никто не нужен, значит, зашантажировать и надавить на тебя не получится."
- Я этого не говорил, - мягче мягкого, с оттенком насмешки протянул Шунсуй, делая вид, что Куротсучи ему вовсе не интересен. Пусть попробует на себе свою же методику, ему не впервой экспериментировать над собственной личностью. Киораку не мог проигнорировать скрытый подтекст в недосказанной фразе, но к подобным фразам уже привык и попросту не обратил на это должного внимания. Правда, грубое слово "проапгрейдил" аристократичному капитану слишком уж бросилось в уши, но вызнавать, что оно значит - себе же хуже. Не стоит давать Маюри повода для очередного унижения.
Впрочем, внимание капитана тут же переключилось на желанное слово "занпакто". Неужто коллега по званию догадался о цели визита Шунсуя так быстро? Или же это просто очередная колкая фраза, не связанная каким-либо смыслом?
"Нет, Куротсучи слов на ветер не бросает. Если соизволил что-то сказать, ищи в тексте скрытую информацию. И что в свое время Урахара в нем высмотрел?"
Последней нетерпеливой фразой Маюри дал понять, что разговор окончен. Но Шунсуй не собирался так просто отступать - он тоже становился упрямым в случае необходимости и мог настоять на своем.
- Я благодарен за великодушную заботу о моем занпакто, - продолжил капитан, изо всех сил сдерживая улыбку. Что ни говори, а порой он замечал за собой грешок поизмываться над главой исследовательского центра. Кто ж ему виноват, что дает для этого кучу поводов. - Я даже не могу представить, как сложно совладать с занпакто капитанского уровня, при этом сохранив его форму. Полагаю, ты добился нужных результатов?
И снова - ни слова о настоящей цели визита. Если Маюри и вправду такой же проницательный, как и Шунсуй, то сам догадается. Если же нет - придет время, и Киораку наконец отставит в сторону издевки и задаст интересующий его вопрос. Но также, не напрямую.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (20.10.2018 00:34)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Шунсуй был уверен - если бы он обладал способностью читать мысли, наверняка услышал от Маюри целый букет всевозможных ругательств с последующим пинком из казармы. Вот когда капитан посочувствовал всем работающим здесь шинигами и случайным подчиненным других отрядов, которым приходилось посещать научно-исследовательский центр, и радоваться тому факту, что то, что он успел вообразить, здесь никогда не произойдет. И вовсе не потому, что Маюри не может воплотить свои планы в жизнь или даже потому, что Кьораку не сможет дать ему достойный отпор на капитанском уровне, да так, что это помещение ходуном заходит - когда было нужно, руководитель Восьмого отряда поднимал спрятанную за семью печатями силу, и тогда она ощущалась каждой клеточкой тела, жужжа в сознании, как рой рассерженных пчел.
Он просто не любил конфликтов - будь то неумелый рёка из генсея, не понимающий смысла сражения, или же этот взбалмошный Куротсучи, для которого не существовало ничего другого, кроме своей бесценной лаборатории и исследований. Шунсуй слишком дорожил своим авторитетом, чтобы унижаться до банальной склоки на повышенных тонах и размахивания кулаками. Это укажет лишь на его слабость, а ученый и ухом не поведет, а, скорее всего, сделает в мыслях очередную пометку о том, как сильнее зацепить коллегу по званию.
И все же, Шунсуй углядел в своей тактике определенный результат - Маюри избавил его от неприятной беседы с собственной спиной и соизволил повернуться к собеседнику целиком. Резкие черты лица главы научно-исследовательского центра словно стали еще резче, а в неестественно-желтых глазах можно было прочитать до последнего слова все то, что Куротсучи собирался сказать оппоненту по поводу всей сложившейся ситуации. Разумеется, он понимал, что капитан Восьмого отряда понимает его без слов - не такой дурной, какого из себя строит.
Судя по мимолетной тени на лице ученого, Шунсуй попал в точку. Разумеется, говоря о том, что Маюри не внес изменений в его занпакто, Кьораку был уверен в обратном, ибо знал Куротсучи  и его лаборатории уже не одно десятилетие. Все, что попадало в них, в первоначальном виде назад уже не возвращалось.
Оппонент ответил улыбкой - резкой, как запах спирта и острой, как скальпель. Шунсуй знал эту технику - Куротсучи принял вызов и усиленно маскирует истинные намерения. Казалось, идеалы двух разных капитанов сейчас столкнулись в воздухе, как два борца сумо, каждый из которых стремился подавить противника своим весом и отвоевать как можно больше пространства.
На слова Маюри Кьораку ответил той же теплой улыбкой, сдерживаясь, чтобы язвительно не хихикнуть. В этом весь Куротсучи - во всем ищет свою выгоду. Скажи при нем о благотворительности - вызовешь такое отвращение, в котором он тебя растворит, как в серной кислоте. Нет, так просто сведений он никому не предоставляет. В подтверждении родившейся теории Шунсуй услышал ответ на свой вопрос и мысленно выдохнул - утомленно и печально. С Маюри очень тяжело вести беседу, следя за каждым словом, к которому ученый мог прицепиться, как пиявка, чтобы потом, как говорит Совет Сорока Шести, использовать против владельца.
Как не хотелось этого признавать, сейчас нужно продолжать осторожно прощупывать полученную информацию, чтобы добраться до истины. Это как в технике Кагеони - если наступишь на собственную тень, проиграешь.
Обычно Кьораку за словом в карман хакама не лез, но сейчас последний ответ Маюри его несколько озадачил, заставив потратить едва ли не две минуты на обдумывание дальнейшей фразы. И пусть сейчас это дало Куротсучи лишнее преимущество, окончательный результат здравого смысла должен нейтрализовать этот разрыв.
- Вот оно как, - неопределенно протянул Шунсуй, глядя собеседнику в глаза. - Полагаю, ты нашел весьма интересную тему для исследования, раз не вышвырнул мое дайсё из исследовательского центра.
А вот это уже почти прямое обвинение.
- Вот мне интересно, насколько сложным было бы изучение Рюуджин Джакка Ямаджи, - словно не замечая Куротсучи, продолжил Шунсуй. - Да и позволил бы он это? Все же, вносить изменения в занпакто чересчур опасно - индивидуальная вещь все-таки. Где гарантии, что после этого шинигами сможет пользоваться своим духовным мечом?
Шунсуй предпринял очень рискованный ход - в этих словах крылось самое опасное в отношении научного дела, построенного на точных теориях, слово - сомнение. Кьораку высказал сомнение относительно Куротсучи как ученого, и Маюри явно этого просто так не оставит.
Если бы Катен Кьокотсу была с ним, наверняка отозвалась бы мягким, но в то же время, холодным голосом.
"Да начнется игра...."

Отредактировано Kyoraku Shunsui (14.11.2018 10:30)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Киораку недоуменно изогнул бровь, вынужденный признать тот факт, что в очередной раз недооценил Маюри - там, где другой капитан наверняка устроил бы скандал с размахиванием кулаками, Куротсучи ограничился желчным вопросом в адрес Шунсуя, не более. Уж чего, казалось бы, проще вывести из себя шинигами, когда его цепляют за самое больное место. Но нет - противник попался не из простых, опускаться до ссоры не стал, хотя, судя по возросшему духовному давлению, очень хотел, но, в свою очередь, так же не стал проявлять слабость, чем слегка раздосадовал капитана Восьмого отряда, ожидавшего хоть какой-то реакции на свои слова. Впрочем, не было ясно, расстроило ли его отсутствие ожидаемых эмоций или же, напротив, он досадовал бы больше, если бы Куротсучи оправдал его ожидания. Следующая фраза была вполне ожидаемой и ни капли не удивила Киораку - в нужное время Маюри не упускал возможности поучить жизни всех подвернувшихся под его руку шинигами, будь то нерадивый подчиненный или же коллега-капитан, который на данный момент бессовестно пропустил нотацию мимо ушей. Что поделать, никто не без греха, как говорится, и Шунсуй исключением не был, периодически теряя нить мысли или же намеренно не загружая мозг лишней, по его мнению, информацией.
Рикошетом в сторону Киораку полетела едкая фраза, острой акупунктурной иглой врезавшись в грудь. Маюри попал в самую болевую точку, практически не целясь, и как бы капитан не сдерживал себя, не маскировал истинную цель и скрытые опасения, для того, кто большую часть жизни посвятил изучению живых существ это оказалось самим собой разумеющимся, видимым при специальном свете так же отчетливо, как обычному шинигами - тень от предмета на солнечном свете.
Разумеется, как и большинство шинигами, Шунсуй ценил свой занпакто. И что бы не натворила Катен Кьекотсу во время восстания, она все равно оставалась его оружием, его душой. Вертевшаяся неугомонным волчком всю дорогу до исследовательского центра мысль о том, что после махинаций Маюри занпакто станет другим и потеряет связь с хозяином не сулила ничего хорошего, заставляя обладателя каштановых волос гадать о том, что в данном случае для Куротсучи будет важнее - познание или присяга, данная им как капитаном, и обычно побеждало первое.  И если для Маюри его Джизо ничего не значил, то Шунсуй опускаться до такого отношения к духовному мечу не собирался. Разумеется, полностью связь не повредить, да и изначальный замысел, ради которого глава исследовательского центра забирал занпакто, была вполне логичной и даже благородной, если так можно сказать - про себя и обязательно в отсутствии Маюри.
В ответ на последнюю фразу Шунсуй рассмеялся, старательно прикрывая рукой рот, дабы вышло потише.
- Я представляю, что они тебе про меня наговорили! - отозвался он, хотя на самом деле смеяться, собственно, было не над чем. - Я рад, что тебе удалось обнаружить что-то полезное в их возне.  В таком случае, полагаю, мне стоит отправить их домой?
"Вместе с собой", - добавило сознание вместо наверняка пожелавшего сказать это Маюри - наверняка шинигами будет рад, если Киораку уберется подобру-поздорову как можно скорее и по собственной воле.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (12.12.2018 12:33)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Пожалуй, с Катен Кьёкотсу Шунсуя роднило любопытство и желание получить максимальное преимущество и удовольствие от игры. Его проницательность не подвела и на этот раз - Маюри перестал строить из себя великого гения современности, органично сочетающегося с образом великого скептика и очень занятого типа. Ученый явно занервничал, хотя максимально скрыл это за ширмой своего привычного поведения и тактики просверлить в оппоненте дыру одним взглядом, внести, словно вирус, нервозность и разбить на мелкие кусочки титаническое спокойствие, которым славился капитан Восьмого отряда. Что говорить, а определенных успехов Куротсучи в этом добился - Кьёраку медленно выстукивал спрятанной в косоде левой рукой одному ему известный мотив, в чем обычно замечен не был. Все же, при всех достоинствах, он был таким же шинигами, как и все, и был свойственен ошибаться. Особенно в противостоянии с главой научно-исследовательского центра, имевшего бесспорную силу в подобном роде общения.
Иногда обладателю каштановых волос действительно хотелось сбросить вечно улыбающуюся маску и показать иного "себя", да только тут, как в случае с его собственным банкаем, лучше держать это в секрете до поры, когда иного выхода, кроме как продемонстрировать обратную сторону монеты, не будет.
Но держать себя в руках в подобной ситуации - тоже задача не из легких, с таким же успехом следить за тем, чтобы дверь души оставалась закрытой, хотя в нее сейчас молотили самым здоровым тараном, грозясь оставить после себя труху и щепки.
- Да кто их знает, - беззаботно отозвался Кьёраку, растягивая губы в добродушной, на первый взгляд, ухмылке, хотя в голосе уже скользнули едва заметные нотки раздражения и отточенной стали. Капитан любил играть, но не любил, когда играли с ним.
Парадоксально.
Атака продолжилась - голос Маюри вновь приобрел ядовитую насмешку, и у Шунсуя сложилось впечатление, что Куротсучи узнал о его занпакто достаточно, чтобы приходить к тем или иным выводам, которые снова попали в точку. Сложно сдерживать свое волнение в такой ситуации. Если бы глава исследовательского центра относился к Джизо чуточку помягче, наверняка на месте Кьёраку забеспокоился бы не меньше, когда другой капитан заявил бы ему что-то такое, что было известно только ему, хозяину занпакто.
Последние слова капитана Двенадцатого отряда немного удивили привыкшего к ядовитым фразам, полным презрения, Шунсуя и заставили вновь принять нехарактерную для него наблюдательную позицию члена отряда Тайных операций. Маюри явно скрывает что-то из ряда вон выходящее - иначе он бы просто отдал дайсе и указал на дверь. Есть у него свой интерес.
И, похоже, он каким-то макаром связан именно с Кьёраку, а не с его занпакто.
Картинно обернувшийся к двери Шунсуй мысленно хохотнул и развернулся обратно, сложив руки на груди.
- Ну что ты, и не думал даже! Мне все равно делать в казарме нечего. Лаборатория у тебя уютная, грех жаловаться, темновато слегка, но что поделать, - с той же ноткой беззаботности отозвался капитан Восьмого отряда.
Глупо было спрашивать о страхе того, кто уже не одну сотню лет руководил Восьмым отрядом, и Маюри наверняка это понимал. Просто, наверное, хотел побольнее зацепить коллегу. Или же в этом есть свой, скрытый от проницательного взгляда Шунсуя, смысл?
- Ты же сам говорил, что ужасно занят, - Кьёраку предпринял тактику оппонента, - Да и неуютно, наверное, заниматься своей работой, когда капитан другого отряда стоит над душой.
Самоирония - вещь полезная, и глава Восьмого отряда ее не боялся.
Полы хаори взметнули невидимые пылинки - шинигами развернулся к Куротсучи. В полумраке лаборатории сверкнули серые глаза, обычно скрытые полями амигасы.
- Ладно, что ты хочешь узнать?
Тот же беззаботный тон, будто Шунсуй погоду спрашивал. Но тот же настороженный настрой готового кинуться в атаку снежного барса. Кьёраку понимал, что Маюри надоела его игра.
Пора переходить к сути дела - у каждого из шинигами свой интерес в этой непросто сложившейся ситуации, и от скорости принятия решения зависит результат и потраченное время.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (21.12.2018 21:28)

[AVA]http://s8.uploads.ru/WK8T7.jpg[/AVA]Серые глаза превратились в узкие щелочки - Шунсуй напрягся, что позволял себе крайне редко. Было видно, что с таким трудом поддерживаемая беседа скоро и вовсе сойдет на нет - два таких же разных, как Сейрейтей и Уэко Мундо, капитанов никак не могли прийти к общему знаменателю. Глава Восьмого отряда мысленно сосчитал оставшиеся в казарме баклажки с саке, насчитал пять, пришел к выводу, что пора бы пополнить запас, спохватился, по какой причине он затеял все это дело и снова принялся считать. Проверенный способ возвращаться в колею не подвел и на этот раз - Кьёраку пришел в норму. Ему казалось, что стены словно стали уже, грозясь сжаться до размеров спичечного коробка. Темноволосый улыбнулся своим мыслям и отправил взгляд в потолок, словно балки, из которых он был сделан, могли ему в чем-то помочь. Все тринадцать капитанов представляли собой индивидуальные личности, не похожие один на другого, за исключением разве Укитаке, который как нельзя лучше понимал Шунсуя. И все же, с другими коллегами Кьёраку общался весьма сносно, находя общий язык даже с несговорчивым Бьякуей или взбалмошным Зараки. Маюри же всегда казался ему скользким типом, хотя капитан не исключал, что со стороны Куротсучи выглядит так же. Правда, за все годы, сколько глава исследовательского центра занимал капитанский пост, лично с ним Шунсуй пересекался только на собраниях, а в казармы и носа не совал. Но, видит судьба, от неизбежного не уйти.
И все же, было в этом странном разговоре что-то полезное - Кьёраку удалось зацепить Маюри настолько, чтобы тот снова принялся огрызаться в своей привычной манере, хотя до этого он пытался сохранить роль супер-занятого типа с оттенком равнодушия и высокомерия. По крайней мере, Шунсуй уже был уверен в том, что не покинет казарм и продолжит мозолить ученому глаза до тех пор, пока не получит свой занпакто назад вместе со всей необходимой информацией, способной разобраться во всех хитросплетениях, что устроил Куротсучи.
Над головой мигнули лампы, свет которых изменил все находящиеся в комнате предметы, создавая впечатление больничного кабинета. Впрочем, сравнение с казармами Четвертого отряда было все же столь поспешным и неразумным - в палатах Уноханы было мягче, тише и приятнее, нежели здесь. В этих стенах шинигами невольно ощущал себя лабораторной крысой, которую сейчас напичкают жуткими эссенциями.
Сложно было это признавать самому себе, но Куротсучи был способен напугать даже самого храброго проводника душ. Шунсуй чувствовал, как по лицу стекает крупная капля холодного пота. В сознание отчетливо стучала мысль о том, что Маюри не опустится до банального исследования коллеги-капитана, и все же сами слова о необходимой информации уже заставляли съежиться и напрячься.
В отличие от слегка запаниковавшего Кьёраку, Куротсучи, напротив, принял вид каменного изваяния, которое не могли снести ни самые мощные банкаи, ни самые безжалостные силы природы. Выдержать такое психологическое напряжение было под силу не каждому - в конце концов, любой может пасть под натиском. Оставалось только найти свою стратегию и придерживаться ее до тех пор, пока не появится возможность покинуть кабинет.
Начиналась новая игра - правда или вымысел. Главе Восьмого отряда совершенно не хотелось раскрывать себя Куротсучи - по крайней мере, прямо. Недомолвки и полуправда были его постоянными спутниками. Впрочем, отчего бы не поиграть в теннис?
- Мне было бы интересно услышать твое мнение о моей скромной персоне, - нарушил тишину Шунсуй, на мгновение становясь хмурым и неестественно-серьезным. - Все же, мы уже столько сотен лет служим в одной организации и я готов поклясться, что о капитанах ты знаешь гораздо больше, чем порой - мы сами о себе.
Мячик взмыл в воздух, грозясь пробить ракетку. Лесть - вещь вязкая и достаточно действенная против тех, кто считает себя центром вселенной. Разумеется, Маюри не настолько ей подвластен, но в таком случае не будет лишним узнать мнение Куротсучи о своем так называемом "пациенте", который, вопреки правилам приходящего на прием больного, задает ответные вопросы доктору.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (05.01.2019 12:58)

Чем больше времени Кьёраку проводил в лаборатории Куротсучи, тем больше чувствовал себя загнанным в угол кроликом, затерроризированным безжалостным удавом, которому просто прикончить жертву - слишком скучное занятие, гораздо интереснее поиграть с ней, показать свое превосходство. А потом можно и съесть, когда загипнотизированное существо потеряет способность сопротивляться. Шунсуй кроликом себя никогда не считал, но сейчас буквально кожей ощущал нарастающую тревогу. Зря, ой как зря он направился в исследовательский центр без должной подготовки! Хотя разве к махинациям Куротсучи подготовиться - учёный, кажется, предугадывал не то что каждый шаг своего противника - весь путь в течение дня, и на все подготовки наверняка найдет способ, которой ты упустишь из виду.
Шутки-правды Маюри он не оценил, да и, если честно, она сейчас его беспокоила меньше всего. Шунсуй почувствовал, как в голове начинает шелестеть весенний ветер, а ближайшая перед глазами колба - медленно колыхаться в наэлектризованном воздухе. Списать подобное состояние на похмелье можно было бы в том случае если бы Шунсуй вчера пил, но Нанао отобрала вечером последнюю бутыль саке, а искать заначку оказалось попросту некогда - лейтенант тут же засадила за документы без права на альтернативу.
"Значит, решил прибегнуть к старым трюкам..."
Связывать мысли в логическую цепочку становилось все сложнее - что бы только что не сделал Маюри, результата своего он, безусловно, добился.
Левая рука привычно натянула край амигасы на лицо, словно соломенная шляпа могла защитить своего владельца от воздействия неизвестного вещества, хотя на самом деле Кьёраку не хотелось встречаться с пронзительным взглядом Куротсучи,в котором наверняка сейчас можно прочитать злорадство и ликование. Жертва попалась, деваться ей некуда: назад - позорно, вперед - бесполезно. И, к сожалению, Маюри все же одержал пусть маленькую, но победу.
Ответ вызвал привычную ухмылку - информацию из главы исследовательского центра всегда приходилось вытягивать клещами. Понять хотя бы слово из того, что он услышал, Кьёраку не смог - туман медленно окутывал разум тончайшей муаровой вуалью, и Шунсую пришлось собирать все силы, чтобы удержаться в сознании на максимальное время.
- Ты, как всегда, говоришь загадками, - притворно вздохнул капитан, не поднимая головы, - Неужели мой занпакто более сговорчивый, чем я? Печально это слышать, я всегда считал себя душой любой компании...
Привычные штуки скрывали уже с таким трудом сдерживаемое волнение и далёкую, словно раскат грома, тревогу. Если он продолжит бездействие, Куротсучи нанесет удар первым...
Разум снова начал путать слова, а веки с каждой секундой становились тяжелыми, словно металлические доспехи. Но, может быть, и поддаться - иногда стоит немного отступить, чтобы отвоевать больше территории. Правда, сознание удерживать в тонусе ещё труднее, чем тело при смертельной ране - не каждому это удается, особенно учитывая, с каким противником на сей раз столкнулся глава Восьмого отряда, и нет никаких гарантий, что задуманное удастся.

Обычно Кьёраку любил тянуть время, но в нынешнем случае предпочел бы поскорее окончить разговор. По крайней мере, до того, как его бессознательное тело положат на операционный стол для более детального изучения - ведь именно этого добивался Куротсучи, который сейчас напоминал капитану хитрого лиса. Когда дело касалось экспериментов, глава исследовательского центра был готов пойти на всё. Ну, или почти на всё - несмотря на первое впечатление безумного ученого, Маюри на самом деле зачастую осторожничал, даже если ему трудно было сдерживать свои эмоции. Он всегда ходил по краю пропасти, великим провидением ни разу не сверзившись в нее, играл в опасные игры с Судьбой, Жизнью и Смертью, не обращая внимания ни на малый процент вероятности, ни на устоявшиеся в Готэе моральные принципы, на которые ему всегда было глубоко наплевать. Наука требует жертв, и все в таком же стиле, которого Шунсуй никогда не понимал, да и, если честно, вовсе не хотел понимать. Пусть все считали капитана Восьмого отряда скрытным и хитрым, сам он относился к себе как к вполне адекватному и даже открытому виду, вспомнить того же несговорчивого Тоусена или Бьякую.
Край амигасы все-таки помог Киораку - он скрывал от него комнату, наверняка сейчас напоминающую палубу во время начинающегося шторма. По крайней мере, пол явственно заходил ходуном, хотя Шунсуй был уверен, что все это время он стоял на месте и не сделал даже шага. Слова о непонятной активности его занпакто застали капитана врасплох - сознание напрочь отказывалось переводить все на более доступный язык, грозясь к скорому времени отключиться совсем, но Шунсуй упорно держался. Слабость - непозволительная роскошь, особенно перед тем, кто привык добиваться результатов любой ценой и только и ждет, когда ты окончательно сдашься.
Маюри тем временем начал медленно сокращать расстояние. Глазами Кьёраку этого не видел, но ощущал по встревоженным потокам реяцу и слышал приближающиеся к нему шаги. Едкие слова медленно вползли в сознание, словно нож - в мягкое масло, заставляя капитана напрячься до предела, дабы сохранить как можно более разумное выражение лица. Ему хотелось немного позлить Куротсучи, заставить того нервничать и волноваться, хотя, если честно, все сейчас происходило с точностью до наоборот, пусть и не в полном объеме - глава Восьмого отряда прилагал все усилия, чтобы сохранить относительно крепкий рассудок.
Перемены.
"Вот ты и сознался."
Разумеется, Шунсуй готовился к подобному вопросу - ведь он достаточно долгое время подводил к нему главу исследовательского центра. Только вот что на это ответить, если он не успел пообщаться со своим занпакто даже в материализованной форме, что уж говорить о проникновении во внутренний мир, напоминающий нечто среднее между холодной, пустынной землей и океанским дном без воды, но с тем же давлением на громадной глубине. Оставалось только положиться на свое чутье и духовную связь с Катен Кьёкотсу, и разобраться в ситуации настолько, насколько это было дозволено. На краткий миг позволив векам опуститься, Шунсуй мысленно представил себе свою душу. Он услышал тихое, почти незаметное журчание ручейка - подобного в его мире никогда не было. Только вот что это обозначает?
С неимоверным трудом Кьёраку снова поднял веки - он переживал, что у него это не получился. В голове уже кружился ураган, сминая на своем пути лишние мысли, грозясь вконец опустошить сознание.
- Скажем так - Катен, кажется, потеряли охоту к играм, - с той же беззаботной улыбкой отозвался Шунсуй, сделав осторожный, почти незаметный шаг назад. - Для них это весьма необычно. Как? Я угадал?
Будто он сейчас не разбирался в характере своего занпакто, а играл в детские угадайки.

Кьёраку не собирался сдаваться, несмотря на явное превосходство Маюри. Одним из тактических приемов было предоставление противнику ложного шанса на победу, позволить почувствовать ему свое преимущество, чтобы потом атаковать, когда оппонент этого совершенно не ожидает. Все же, оба противника были капитанами, причем далеко не самыми слабыми - несмотря на всю неприязнь к Маюри, недооценивать его Шунсуй никогда бы не стал. Ему претила мысль решать все безобразной дракой, ведь он пришел сюда с мирными намерениями и хотел всего лишь вернуть свой занпакто. Опускаться до сражений было сейчас самой неразумной тактикой из всех, что роем абстрактных картинок сейчас вертелись в голове, и к ней Шунсуй прибегнет лишь в самом крайнем случае, если Куроцучи потеряет самообладание и опустится до грязных приемов, которые Кьёраку не сможет стерпеть. Но нет - его оппонент слишком умен и слишком дорожит своим положением, чтобы ради сиюминутного удовольствия пожертвовать всем, чего он сейчас добился.
Кьёраку не нравилось молчание Маюри - обычно это не сулило ничего хорошего для его потенциальной жертвы, роль которой сейчас досталась капитану Восьмого отряда. Поэтому стоило слегка уравнять шансы для надежности.
Едва заметно, буквально на самую капельку Шунсуй увеличил свое духовное давление, заставив располагающуюся над головой лампу коротко мигнуть. Ему хотелось проследить за реакцией Куроцучи, и своего результата он-таки добился  - ученый не любил, когда что-то шло не так, и предательское поведение проверенной с годами техники ему явно не понравилось.
"Вот так-то лучше."
Разумеется, Кьёраку предусматривал тот вариант, что ученый может догадаться о том, кто именно виноват в замыкании. Что ж, в таком случае, они квиты, и Куроцучи сполна расплатится за газ. У каждого свои методы и способы защиты.
Глава Восьмого отряда предполагал и то, что его догадка окажется неверной, о чем его до этого проинформировали. Весь вид Маюри говорил о нежелании продолжать эту бессмысленную беседу в подобном ключе - гораздо интереснее работать с материалом, который не напрягает своей тупостью и не задает лишних вопросов. И желательно, чтобы он при этом был уже не живым или, по крайней мере, почти не живым.
Кьёраку тихо хихикнул, хоть ситуация была вовсе не смешной. Кажется, для Куроцучи он оказался жертвой посложнее - ее не обездвижишь Ашисоги Джизо и не положишь на стол просто так только потому, что она - твой коллега-капитан.
- Может, все-таки потрудишься объяснить? Мне с ним еще сражаться еще не в одном бою, - отозвался Шунсуй, поднимая край амигасы и награждая Куроцучи взглядом, в котором причудливо смешались хитринка, неподдельный интерес и едва заметная требовательность. - А вдруг откажет в самый неподходящий момент?
Уже второй раз за сегодняшний день Шунсуй поставил профессионализм Маюри под сомнение, вряд ли ученому это понравится. Но с его стороны достаточно честно беспокоиться о собственном оружии, в случае сложности работы с которым вина за последние модификации ляжет на Куроцучи.
Впрочем, у подобной фразы была иная сторона - капитан пытался "достучаться" до сознания Катен Кьёкотсу, находившегося в лаборатории - ведь своеобразные оскорбления были обращены и в ее адрес тоже.

Шунсуй всегда обладал отменным воображением, но даже он сейчас не мог предположить, что его легкий смешок вызовет у коллеги-капитана такое раздражение. Видимо, он надоел Маюри до такой степени, что ученый уже наверняка сам предпочел бы поскорее вернуть Кьёраку дайсё и далеко не по-товарищски выпинать за дверь, лишь бы избавить себя от столь раздражающего общества. Отвечать на вопрос Куроцучи шинигами не стал - ему было стыдно признаться в этом, но сейчас, в сложившейся ситуации, он чувствовал себя наевшимся сметаны котом и был страшно доволен итогом беседы, пусть и раздражать кого-то вроде главы исследовательского центра все равно, что дразнить льва у самого твоего носа, чревато неожиданными последствиями. Шунсуй не мог не признать, что  Маюри невероятно силен, а вкупе со всеми ресурсами исследовательского центра опасен до безобразия.
Реакция коллеги показала, что самолюбие его Кьёраку все же задел, и задел основательно - ученый тут же принялся давать объяснения, к которым руководитель Восьмого отряда шел все это время. Впрочем, Куроцучи быстро взял себя в руки, словно не было этого раздражающего фактора и нудной беседы - стоило отдать должное его выдержке. На месте коллеги Шунсуй наверняка бы уже выбесился.
Полученная информация развеяла последние остатки веселости, возвращая Кьёраку в прежнее русло. Как бы он тут не паясничал, в этом плане он Куроцучи все же проиграл - ученый оказался внимательнее всех капитанов, которым пришлось сражаться против своих же мечей. И пусть своими весьма нестандартными способами, но правды он добился и сейчас, бесспорно, имел право называться гением - это Шунсуй был вынужден признать самому себе. В самом деле, как же им, простым шинигами, не пришла в голову такая простая мысль? Возможно, именно из-за дисгармонии между проводником душ и его занпакто не было согласия в столь переломный момент.
Шунсую не хотелось принимать слова Маюри за чистую монету, но отчего-то именно сейчас хотелось верить, что ученый говорит правду. Хотя бы потому, что его уже знатно достало упорство коллеги-капитана, который, к тому же, еще и смеет сомневаться в его знаниях и компетентности, каков нахал! Куроцучи прекрасно понимал, чем чреваты сильные изменения - за такое его по головке точно бы не погладил. Да и не в его характере делать подлянки, что будут способны бросить тень на его работу, авторитетом которой ученый, несомненно, дорожил. А, впрочем, какой бы капитан стал терпеть унижения со стороны коллег, касающееся его работы и отряда в целом?
По Маюри было сложно что-либо понять, но Шунсуй предположил, что глава научно-исследовательского центра наверняка понял, чьей это реяцу дело, ибо, как ни скрывайся, от такого зоркого взгляда все равно не схоронишься.
- Полезная модификация, тут с тобой согласен. Спасибо, - отозвался Кьёраку, глядя куда-то поверх хаори Маюри. - В таком случае, могу я получить Катен Кьёкоцу обратно? Я больше не стану отнимать у тебя время.
На самом деле, Шунсую и самому хотелось покинуть лабораторию - от специфического света болели глаза, а не менее специфичный воздух давил на легкие, побуждая поскорее оказаться на улице.