Начало расследования, вроде, проходило нормально: спокойно присоединились к выпивающей компании, тихо посидели и пообщались, без проблем ушли (по крайней мере, пока). Даже до ссор и мордобоя так и не дошло, что не могло ни радовать. Опьянение Абарая немножко поутихло, но полностью отпускать не собиралось. Ренжи ещё раз тряхнул головой, чтобы мысли окончательно упорядочились в пьяной голове, и оглянулся на Изуру. Тот шёл рядом и явно что-то усилено обдумывал.
«Ничего, сейчас сам скажет, что он там надумал. А заодно и выясню, что же там такого важного пропустил…»
Но поделиться своими размышлениями по поводу услышанного возможности не представилось, их догнала девушка из бара. Кира тут же попытался её переубедить и не гулять с ними, но не очень настойчиво.
- Верно! Мало того, что и так опасно, так вы ещё и идёте провожать двух чужих вооружённых парней, – Ренжи усмехнулся, демонстрируя наличие у себя оружия, и снова закинул катану на плечо. – Как возвращаться-то потом будешь? Неужели не страшно?
Абарай не мог понять выходку девушки, которая совсем недавно так испугалась наличия у гостей оружия, а теперь, как ни в чём не бывало, шла их провожать...
Ренжи шёл своей привычной размашистой походкой, незаметно осматриваясь по сторонам на снующих руконгайцев и замечая множество косых взглядов и перешёптываний.
«Странно… Недавно же всё было как обычно?.. Или это у меня паранойя началась? Надеюсь, в саке ничего особенного не подмешали…»
На самом деле Абарай вовсе не думал, что их с Кирой пытались отравить, просто шальная мысль сама пришла, ни у кого не спрашивая разрешения.
- Акико, а в вашем районе ничего странного не происходило? Никто не пропадал? Ну, или какие-нибудь подозрительные типы по ночам не гуляют?
Говоря это, Ренжи немного притормозил шаг и поравнялся с девушкой.

Кира не то чтобы хотел избавиться от девушки и немедленно приступить к обсуждению услышанного с Ренджи... Нет, Изуру совершенно точно понимал, что с Абараем им ещё как минимум предстоит вместе идти до Сейрейтея, да и потом они не перестанут контактировать, так что возможностей поговорить о деле у них ещё будет много. Полученной от местных информации достаточно для того, чтобы заставить руководство прислушаться к словам лейтенантов и, возможно, начать более серьёзное расследование или каким-либо другим способом попробовать успокоить враждебно настроенных руконгайцев.
Тем не менее, к Акико Кира отнёсся настороженно: он вообще не был склонен доверять случайным людям, особенно тем, кто так резко меняют свою манеру поведению. Буквально несколько минут назад девушка представляла собой образец скромности и покорности, стояла в углу, не принимала участия в разговоре и только подливала сакэ. А сейчас она мало того, что вызвалась провожать "гостей" - как верно заметил Ренджи, двух взрослых вооружённых парней - так ещё и много и довольно охотно болтает. Удивителен был даже сам факт разговорчивости Акико, но окончательно поразился Кира именно тем интонациям, что сквозили в её голосе. Изуру тоже был не самым разговорчивым и открытым человеком, и прекрасно понимал, что в общении не особо эмоционален, скорее, сдержан и говорил только по делу. Что же Акико? Она, такая тихая и незаметная на первый взгляд девушка, сейчас иронизирует и делится слухами, о которой её друзья/знакомые (кем бы ей не приходились те руконгайцы) предпочли умолчать.
И всё-таки Кира очень внимательно слушал девушку: они ведь с Ренджи сюда пришли за информацией, верно? Вот и не стоит отталкивать человека, который, пусть даже и по неизвестным причинам, решил ей поделиться. Рассказ Акико, правда, шёл вовсе не о недовольстве руконгайцев и не о шинигами. Больше всего её история напомнила миллион других, которые уже слышал Изуру от местных раньше. Они всегда описывали Пустых как странных монстров с горящими глазами и громкими голосами. Подробностей добиться обычно не удавалось: руконгайцы так сильно хотели покинуть то место, где встретились с монстрами, что ничего больше не запоминали. "И, как и положено хорошей истории, всё действие происходит ночью", - подытожил Кира, не произнося ничего вслух. Вряд ли рассказанное Акико как-то связано с назревающим конфликтом руконгайцев и шинигами. Отмахиваться от этих слухов, конечно, не стоило, тем более что девушка утверждает, что сама стала свидетелем появления "сумасшедшего", но проблемы нужно уметь отграничивать друг от друга.
Жаль, что никаких уточняющих вопросов Кира задать не успел – Акико как внезапно появилась и начала говорить, также резко решила вернуться к дяде. И распрощалась довольно быстро: закончила свой рассказ, извинилась и поспешила в сторону родных мест, лишь на секунду задержав заинтересованный взгляд на Кире. Последнего это даже слегка смутило – вспомнилось совсем недавнее общение с материализованным зампакто Матсумото… "И совсем ничего общего", - тут же оборвал свои размышления Изуру.
- Спасибо. Будь осторожна по дороге домой, - ответная любезность, ничего более. На повышенное внимание к себе Изуру предпочёл ни как не реагировать - мало ли, чем был вызван интерес Акико... О возможности симпатии со стороны девушки он даже не подумал: они друг с другом напрямую не общались, а красавцем, вызывающим дикий восторг противоположного пола, Кира никогда не был.
Изуру ещё несколько секунд смотрел девушке вслед, а затем перевёл взгляд на Ренджи.
– Что думаешь?
Обо всём, что сегодня узнали шинигами, необходимо будет доложить вышестоящим. Но так как в третьем отряде непосредственного руководителя - а именно капитана - после памятных событий не было и пока не предвиделось, а сам Кира к главнокомандующему, естественно, не пойдет, то в первую очередь предстоит доложить об обстановке или Кучики-тайчо, ведь его лейтенант участвовал в  сегодняшней вылазке, или Хитсугайе, поскольку именно Матсумото первая узнала о неспокойной обстановке в Руконгае. "Скорее, обоим". И как уж отреагируют капитаны на самовольное проведение расследование - пока неизвестно.

Откровенно говоря, Кира тоже не понимал, зачем Акико решила покинуть питейное заведение и догнать двух абсолютно чужих людей. Рассказать о непонятном сумасшедшем? По описанию он действительно очень напоминал обычного Пустого, а значит, простые души, что жили в дальних районах Руконгая, не имели возможности самостоятельно справиться с ними. Очень показательно, на самом деле - то есть никто не обратился за помощью в Готей, но народ продолжает пропадать. "Насколько же изменилось их отношение к шинигами", - Кира покачал головой, делая совсем нерадостные для себя выводы. Значит, местные готовы рисковать собой, своими жизнями, только бы не просить членов Готея разобраться с этой проблемой? Для тренированных офицеров уничтожение Пустого сложным делом не стало бы, а вот руконгайцы умирают, с чего-то убежденные в том, что шинигами... как там рассказали местные алкоголики? Похищают людей и ставят над ними опыты? Что за глупость, в самом-то деле.
Доложить об этом тоже стоит, а вот имеет ли смысл предпринимать что-то прямо сейчас? С одной стороны, лейтенанты Готея уже действует не по уставу - самостоятельно пришли в Руконгай, начали расследование без согласования с руководством... С другой стороны, усугублять свое положение не хотелось. Да и потом, мало ли, вдруг это ловушка, устроенная недовольными деятельностью шинигами местными жителями? Не исключено, что их фокус с переодеванием кто-то да заметил, а значит, вполне возможно, что...Кира вздохнул и прервал себя на этой мысли. Кажется, у него все-таки началась паранойя: кому бы еще в голову пришла мысль о том, что руконгайцы действительно следили за пришедшими невесть откуда парнями (да мало ли таких ходит?), просекли, что это переодетые шинигами, а затем быстро продумали бы план организации ловушки? "Если только этот план не был давно готов, и они просто не ждали шанса воплотить его в жизнь". Нет, все-таки паранойя не началась, а всего лишь спрогрессировала - быстро такая мания бы не развилась.
Судя по всему, Ренджи ничем подобным не страдал. На вопрос Киры он ответил с усмешкой, да и что сказал-то? Прокомментировал слухи, услышанное от любителей выпить? Поделился соображениями о возможности восстания? Куда там... Абарай лишь пошутил по поводу якобы возникшей симпатии Акико к другу.
На пару секунд Изуру завис. Затем с удивлением посмотрел на Ренджи - "он же это не серьезно?" - и тут же отвел взгляд.
- Да ну тебя, - беззлобно ответил Кира, не глядя на друга. Он, конечно, не обиделся, не первый раз слышал такого рода шутки от коллег-руконгайцев, но комментировать ничего не стал. Так-то Акико симпатичная, может, и познакомился бы... только они по разные стороны баррикад. Да и до того ли сейчас лейтенанту третьего отряда?
- Эта страшилка меня мало интересует, - спокойно проговорил Кира, следуя за другом вдоль улицы. Обычная история о внезапно появившемся ПУстом, возможно, Акико сама чуть её приукрасила, добавив, что монстр появляется только ночью... а может, он и вправду в этом районе мелькает лишь ночью, день питаясь где-то ещё? - А вот к  шинигами и Готею у них резко отрицательное отношение. Уверен, что Матсумото и вправду слышала что-то о восстании, - Изуру чуть сильнее сжал в руке Вабиске. "Как будто без этого проблем недостаточно". - Надо доложить вышестоящим.

Улица  настораживала. Вроде бы ничем не отличаясь от соседних, она была неуловимо иной.  Ветхие хибары, повисшая на одной петле дверь тихо поскрипывает на ветру, искорками мерцает пыль в солнечном луче…  Облезлая кошка с  остервенелым наслаждением чешет за ухом…  Вяло шевелит рукавами забытая на провисшей веревке рубаха… Забытая – кем? Вот что не так. На улице совершенно нет людей.  Никто не смотрит из приоткрытых дверей, ничьи глаза не поблескивают из-за прикрытых ставен…
Отдаленный рокот, мгновение назад казавшийся неотделимым от тишины, взорвался множеством голосов.  Очередной поворот – и словно морские волны сомкнулись  вокруг синигами. Люди. Много людей – гораздо больше, чем могло бы жить на такой улочке. Лица, обращенные к чужакам, самые разные – старые, молодые, детские, женские, мужские – но  все они выражают одно – гнев. Ярость. Ненависть.  Голоса, визгливо выкрикивающие оскорбления и угрозы, руки, сжимающие где палку, а где и какое-то подобие меча, рваные лохмотья отребья из дальних районов перемежаются с добротными костюмами живущих возле стены и блеск  множества глаз. Толпа. Неуправляемое чудовище, способное на все. Это один человек испугается или задумается, взвесит свое решение, прежде чем начать действовать.  Толпа – это не люди. Она состоит из них, она питается ими, она действует их руками – но, став толпой, люди теряют способность задумываться.  Достаточно неверного жеста, взгляда, слова – и чудовище  сомнет того, кто встал на его пути.
- Какого черта? – иногда из бурлящего негодованием котла пробиваются отдельные слова.
- Гребаные синигами, скрывающие свою суть, как последние трусы, что вы забыли здесь?! Или мало вам ночи для ваших темных делишек?
- Совсем обнаглели, средь бела дня шарахаются!
- Нужно проучить их, раз и навсегда! Да! Да. Да… - словно эхо несется на бушующим морем.
И –словно наотмашь:
- Вот они, те, кто гнобят нас всю жизнь! Переодевшись в чужие обноски,  они надеются, что это поможет им в их кознях. Ха, да от них за версту несет синигами! – неважно, кто это выкрикнул. Но множество глаз, фанатично блестя, уставилось на Киру  Изуру и Абарая Ренджи.

Как и ожидалось, Изуру очень спокойно отнёсся к необходимости доклада капитанам, даже не имея веских доказательств на руках.
«А будь, что будет! Не первый раз – не пропадём!» - усмехнулся Ренжи, представляя, как капитан Кучики будет в очередной раз им недоволен.
Улочка, в которую зашли Абарай и Кира, вроде бы была такой же, как и все предыдущие, но в то же время отличалась. И отличие это заключалось в странной тишине, не присущей жилым кварталам. На предыдущей улице вовсю кипела жизнь: взрослые руконгайцы занимались своими делами, кто-то куда-то торопился, кто-то просто сидел, детвора носилась между взрослыми вслед за своими игровыми фантазиями. А здесь как будто все вымерли, не было ни кого – ни взрослых, ни детей…
- Как-то подозрительно, - в этой тишине слова Киры прозвучали как-то уж очень громко, из-за чего Абарай с удивлением обернулся на друга.
И тут всё резко изменилось: почти мёртвая тишина и безлюдность сменились шумной толпой агрессивно настроенных руконгайцев, которые тут же окружили лейтенантов плотным кольцом, похожую на живую разношёрстную стену. Абарай был сильно удивлён, разглядев в этой толпе стариков и детей.
«А эти-то куда лезут?! Совсем, что ли, с ума посходили?»
Судя по выкрикам из толпы, их переодевание провалилось, в них всё-таки признали шинигами. Абарай опустил руку с зампакто, направив лезвие в сторону земли. Сразу становиться в боевую стойку ему не хотелось, но он был готов в любую секунду вступить в бой. Уж Ренжи-то точно знал, что с толпой шутки плохи. Кира прокричал что-то про «не врагов», но Абарай понимал, что на толпу это не подействует. Усмирить толпу не убивая представлялось Ренжи нереальным.
«А если как-нибудь перенаправить их гнев? Но тогда на что или кого?»
- Да, вы правы – мы шинигами, - раздался над толпой голос Абарая, пытающегося привлечь внимание к себе. – И, судя по вашим словам, вы прекрасно понимаете, что мы можем, какой силой владеем.
Ренжи осмотрел толпу с высоты своего роста. Среди руконгайцев таких же высоких людей, как он сам, были единицы.
- А может, не до конца понимаете, раз осмелились взять с собой стариков, женщин и детей. Или вы настолько слабы и трусливы, что без такого живого щита не можете даже за дверь дома выйти? А если мы и правда так жестоки, то этот щит вас не спасёт.
Ренжи ещё раз осмотрел толпу, рассматривая, в чьих глазах зажегся страх, а в чьих гнев, и продолжил:
- Мы пришли сюда, переодевшись, чтобы выяснить, на самом ли деле все те зверства, о которых вы рассказываете, совершили шинигами. И если да, поймать их и наказать!
Абарай взмахну своим зампакто, кончик которого прошёл лишь в нескольких сантиметрах от ближайщего руконгайца.
- Мы здесь, чтобы выследить этих предателей, нарушающих спокойствие Руконгая!