Сколько пауки способны оставаться без движения? Достаточно, чтобы при определенных обстоятельствах услышать в свой адрес вопрос о том, а живы ли они собственно. Мизукумо замер без движения, позволяя себе только тихо дышать. Казалось, что на поляне наконец-то установился шаткий мир: паук внизу, а Акон наверху, отсиживается на ветке. Со стороны, наверняка это выглядело, как будто хищник караулит свою добычу. Кумо лишь непроизвольно дернулся, когда услышал голос своего шинигами, который стоит отметить, предательски дрогнул на слове «преданность». Зампакто издевательски обнажил зубы в мерзко-снисходительной усмешке. Его хозяин всегда курил, если долго не мог подобрать слова или же это дело давалось ему нелегко. Откровенно говоря, Акон многим проще решал все задачи, связанные с наукой, опытами и прочими профильными обязанностями 12-го отряда, нежели находил общий язык с окружающим миром. Он вообще плохо подвергался социализации. Социум для него был чем-то диковинным.
Каждое движение молодого шинигами сопровождалось пристальным взглядом паука, который даже не удосуживался моргать. Не шипел, и на том спасибо. Молодой офицер спустился с дерева, подозрительно покачнувшись от усталости. Это было главным его пороком, кроме курения – загонять себя до смерти. Мизу с трудом подавил в себе желание приблизиться к хозяину. Сейчас он вопреки здравому смыслу, потакая собственным обидам, мог непроизвольно нанести Акону больше вреда, чем предполагал. Шинигами не был готов к их нестандартным играм-препирательствам. Слишком он устал. И к атаке, пускай и шутливой, мог отнестись, как к самой настоящей угрозе собственной жизни. Увы, и ах, будь ты трижды проклят, чертов Мурамаса.
Слова, которые произносил шинигами, острыми иголками впивались в память. Эти будущие шары воспоминаний, Кумо будет оберегать с особым трепетом, храня как самое ценное. Ведь не каждый день собственный хозяин признается, что загубил заложенный талант собственного меча. Но Кумо не злился на Акона. Искренне – никогда. Его резкие и непредсказуемые вспышки негодования никогда не имели ничего общего с истинной ненавистью. Несмотря на свою жуткую и отталкивающую внешность, Мизу, по-настоящему плохо не относился ни к кому. Особенно к своему шинигами.
- Ты – непроходимый идиот, Акон. И за что Маюри тебя держит в бюро, не пойму,- ворчливо-рокочуще произнес зампакто, но опять же воздержался от приближения. Служитель Общества Душ должен приблизиться к нему сам. Во всех иных случаях усталость спровоцирует примитивный инстинкт самосохранения и Акон дернется в сторону от собственного меча. Увы, на этом закончится счастливая иллюзорная сказка о понимании и доверии.
- Ненависть - путь к одиночеству. Что бы делал я один в своем скучном мире, тихо ненавидя тебя, не позволяя пойти со мной на контакт? А кем бы был ты..? - Паук чуть расправил плечи, вытянув одну руку вперед, длинным пальцем указывая на своего хояина, пускай их и разделяла пара метров, - Наверное, облегченной версией своего капитана, только с вредными привычками...
Мизукумо наклонил голову на бок и глумливо оскалился. Глаза зампакто были чуть прищурены, а голос звучал почти привычно издевательски. Так старшие подтрунивают над младшими, пытаясь разрядить обстановку.